Попытка возврата: Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия. Владислав Конюшевский

так, по их стороне ползал.

      Видно, что-то в моем голосе заставило его усомниться в своем неверии.

      – Кто же ты такой, студент? И откуда все это знаешь? – Старший лейтенант прошелся по комнате и, достав пачку папирос, закурил.

      – И ты узнаешь – через каких-то шесть часов. А кто такой – сказать не могу. Тебе не могу, извини – не твой уровень. Ты пока с оперативным свяжись и передай ему, чту от меня узнал.

      – Не учи ученого.

      Он с силой вмял папиросу в пепельницу и, кликнув часового, вышел, оставив меня сидеть. А я, свистнув из оставленной на столе пачки папиросу, закурил и начал размышлять о том, что обратно в камеру по всякому не вернусь. Попытаются засунуть – буду вырубать конвоиров. От меня, похоже, такой прыти не ждут. Потом рвану в глубь территории. В одиночку, сидя в камере, войну не выиграть. И впустую погибать не по мне. Конечно, хочется помочь людям, но ведь не против их воли. А когда все уже завертится – буду я здесь или нет, разницы никакой. Тут мысли перескочили на другое. Этого командира заставы, похоже, все-таки получилось зацепить. Если бы начал буровить про войну, он бы меня послал, а так – обычная провокация на его участке. Опасности подвергается его личный состав, за которого он, как всякий командир, в ответе. И замашки у него именно отца-командира, я это уж отследил. Не-е-ет. Он точно начнет что-то предпринимать. Во всяком случае сегодня ночью никто спать не будет. А со студентом-филологом, похоже, пора завязывать. Буду косить под нашего разведчика-нелегала. Жалко… Быть студентом у меня хорошо получалось.

      Тут появился старлей и, не садясь за стол, подошел к окну.

      – Связи нет. Я уже послал человека в отряд.– Он повернулся: – Говоришь, в четыре?

      – Да. В четыре утра. Может, раньше. Часа в три. Но сегодня – это точно.

      Я немного подумал и спросил:

      – И еще – часто у вас связь пропадает?

      – Нет, в этом году новую линию протянули, до сегодняшнего дня ни разу не прерывалась.

      Он посмотрел на меня, в глазах мелькнуло понимание и, кликнув бойца, приказал позвать своего зама и комсорга.

      Я поднялся со стула и подошел к лейтенанту.

      – Может, познакомимся? – протянул ему руку. – Лисов Илья Николаевич.

      Командир заставы хмыкнул:

      – А как же Вацлович?

      И, протянув свою ладонь, представился:

      – Сухов Андрей Иванович.

      Вот это да! Товарищ Сухов! Бывает же такое! Не зря он мне сразу понравился. Видно, глаза у меня стали совсем ошарашенные, потому что старший лейтенант спросил:

      – Что такое?

      – Да нет. Ничего, просто ты мне одного хорошего знакомого напоминал, а теперь выяснилось, что ты его тезка.

      В этот момент в комнату зашли еще двое. Оба лейтенанты. Сухов жестом предложил им садиться и, резко выдохнув, начал:

      – В общем, так, товарищи командиры, тут ко мне поступили очень интересные сведения…

* * *

      Время было уже три часа двадцать минут. Весь личный состав заставы, а их было человек тридцать, находился в окопах. Бойцов вывели из