Разрешите вас пригласить. Мария Новик

поспеть за этим ритмом. Одни только ехали на работу в ночную смену, другие возвращались с неё, уставшие и вымотанные после тяжёлого дня, проведённого в офисе, за стойкой, за прилавком или же у станка.

      А иные прибывали в город после продолжительных выходных, которые таковыми и назвать нельзя, потому что отдых только снился.

      Усталость настойчиво валила с ног. Антонина никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Дверь будто не желала пускать её в собственную квартиру.

      Хотелось лишь войди домой, обнять мужа и упасть на кровать, укутаться в пушистое одеяло и быстро уснуть. Впереди несколько дней отдыха, которыми оставалось вскользь насладиться, а после снова рабочие будни – непродолжительный отпуск закончился. Тоня приехала на пару дней раньше, потому что матери стало лучше. Она не очень хорошо относилась к сварливой пенсионерке, которая постоянно попрекала её куском хлеба. Однако родителей не выбирают: какие есть. Сколько родственников ни ругай за их недостатки и отсутствие здравого смысла в действиях, но, когда с ними что-то случается, начинается паника, вызванная подкатывающим одиночеством.

      В очередной раз зевнув, Тоня сумела открыть треклятую дверь и прошла в квартиру.

      Приглушённые звуки доносились из зала. Свет был выключен, лишь отблески от экрана телевизора плясали на матовых стёклах межкомнатной двери.

      Антонина ориентировалась в темноте. Поставила дамскую сумочку в прихожей на тумбу и рядом с ней уместила чемодан на колёсиках. Устало сняла кашемировое пальто, одним движением расстегнув широкие пуговицы одну за другой, и разулась, скинув с ног удобные ботильоны на устойчивой платформе.

      Выдохнула. Наконец-то дома.

      В мыслях всплыли образы недовольной матери, которая постоянно ворчала, ругалась, в нелестной форме отзывалась о редких визитах и закатывала истерики с завидным постоянством. Теперь, когда ей зафиксировали гипсом бедро, которая она сломала по своей неосторожности, можно было вернуться домой. Мама даже не проводила. Только бросила на прощание: «Опять в свою Москву попёрлась, даже мать родная не нужна, только работа да этот паршивец Гриша на уме. Тьфу!»

      – Чёрт… – тихо выругалась Антонина и включила свет в узком коридоре. Она споткнулась о чью-то обувь.

      Она была аккуратной, да и муж не отличался частым разбрасыванием вещей; свои ботинки всегда ставил в угол, небрежно сдвигая стопой.

      Рядом с привычной обувью стояли туфли на высокой тонкой шпильке. Антонина никогда не носила подобных туфель, так как они деформировали стопу и пальцы. Врач – она и есть врач. Лучше отказать себе в удовольствии, чем жить и мучиться.

      В груди зарделось пламя сомнения. Немного поразмыслив, Тоня пошла дальше. На яркой и чистой кухне с евроремонтом никого нет. Только две кружки с недопитым кофе на столе, конфеты, в вазе стоят цветы на подоконнике, и грязная турка лежит в круглой мойке.

      В зале работал телевизор. Музыкальный канал разносил по уютной светлой комнате мелодию французского исполнителя. Динамичный клип быстро сменился другим не менее живым и быстрым. «Странно… по телефону Гриша ни слова не сказал про гостей» – лихорадочно соображала она. Сознание подсказало, что гостья – судя по шпилькам и кофе – явно здесь не первый день. Тоня схватила пульт с дивана и выключила телевизор, нажав на кнопку.

      Тишина была короткой. Из спальни тут же стали доноситься слабые женские стоны и скрип кровати. Антонина обомлела. Ноги несли её вперед, к двери, из-под которой виднелась полоса яркого света.

      Зайдя в комнату, она едва не упала. Губы дрожали. Сама она тряслась, словно осиновый лист. Взгляд был прикован к парочке, страстно занимающейся любовью на хозяйской постели. Григорий лежал на кровати, тяжело дыша и закрыв глаза от удовольствия. Сверху на нём, искусно изображая из себя бравую наездницу, стоная и выгибаясь, находилась рыжая красотка с прекрасными формами.

      – Г… Гри… ша… – Тоня не знала, что говорить и что делать в такой ситуации. Она была ошарашена наглостью мужа и его изменой. Он не постеснялся привести в дом другую женщину, более того занимался с ней сексом в спальне!

      Мужчина открыл глаза и удивлённо поднял голову. На его лице отпечатался страх. Он открывал рот, видимо, не зная, что сказать. Переводил взгляд то на жену, то на любовницу, не в силах что-то объяснить.

      – Тоня?! Ты чего приехала? Сегодня же пятница… – только и смог выдать он, замерев на кровати.

      Голая соперница повернулась, перестав, наконец, стонать. Она откинула огненно-рыжие волосы назад и сдула упавший локон с лица. Антонина узнала её без труда – лучшая подруга Ольга согревала супружеское ложе и не давала успокоиться чреслам скучающего мужа. Взгляд хищницы прожёг несчастную жену насквозь, оставив незаживающие раны.

      – Ты… – дрожащим голосом произнесла Тоня. – Как… что это такое… Как ты могла, Оля? – она шевелила губами и едва могла говорить шёпотом.

      – Дорогая… я… я всё сейчас объясню… – попытался оправдаться Григорий, тут же спихнув с себя наглую рыжую бестию.