Партия, дай порулить. Людмила Киндерская

уна, больше похожая на пюпитр и несколько рядов неудобных новомодных стульев.

      Партия была молодой, в политической жизни страны существовала чуть больше года. Несмотря на это, она амбициозно собиралась преодолеть 5-и процентный барьер на предстоящих выборах. Однако этому мешала невнятная программа и нечетко прорисованная идеологическая платформа. Ну что это такое: свобода, равенство, братство, справедливость, законность?.. Все эти принципы заявлены еще пару десятками партий.

      Возможно, именно поэтому рейтинг «Гласа народа» третий месяц подряд активно снижался и при таком темпе в скором будущем мог достичь уровня статистической погрешности.

      Поэтому необходимо было срочно проводить ребрендинг партии: сменить название, разработать ее слоган, а самое главное – определить уникальность их программы.

      – Ну, так этим мы никого не удивим. Чем электорат брать-то будем? Фишка какая? – раздалось из зала.

      – А фишка, други мои, вот в чем: бороться будем с внутренним врагом. С коррупционерами, взяточниками, казнокрадами и т.д., и т.п. То есть с той самой пятой колонной, которая своими действиями подрывает устои государства. Только не с теми, кто против России на каждом углу кричит, типа музыкантов зажравшихся и баб гламурных. А с теми, кто на словах кричит, что они за Россию, за правду, а сами воруют, разбазаривают, то есть, подрывают доверие к власти изнутри. Вот они и есть наши враги. И народ должен поганой метлой вымести эти пороки из нашего общества. Мы будем беспощадны. Партию переименуем, назовем «Народная воля». И символ какой-нибудь нарисуем, например, метлу и волчью пасть. Видел в Интернете такой рисунок, нам как раз в тему. Ну, типа, мы будем выгрызать наши российские ужасы и выметать их метлой. Вопросы есть?

      Олег Витальевич возбужденно оглядел присутствующих.

      Зал зааплодировал.

      – Супер! Мы всех порвем! Народу это понравится! – раздалось со всех сторон.

      – Разрешите? – робко спросила неприметная девушка в растянутом свитере и узких джинсах.

      Ей бы в разведке служить. Такую встретишь на улице и не узнаешь. Худющая, цвет волос невнятный, лицо бледное…

      – Спрашивай, Кира, – благодушно разрешил Олег Витальевич.

      – «Народной волей» назваться никак нельзя. Была такая революционная террористическая организация. Они же Александра Второго убили!

      – Да? – равнодушно спросил Похлебкин, разглядывая отполированные ногти. – Ну, пусть тогда будет «Народ и воля». Делов-то!

      – И метлу с пастью нельзя знаком делать. Это символ опричнины, – учительским тоном сказала Кира Кораблева.

      Олег Витальевич изумленно поднял брови, не отрывая взгляда от ногтей.

      Кира подумала, что такого просто не может быть. Руководитель партии, ее лицо, не знает про опричников? Не знает, что они были гвардией при Иване Грозном. И именно их символом была метла и собачья голова. И про Малюту Скуратова не знает…

      Но Похлебкин действительно не знал, и страшно обрадовался, когда Кира провела ему «ликбез» по этому поводу.

      – А что, – задумчиво проговорил он, оторвавшись, наконец, от созерцания ногтей, – это мысль. Постойте, постойте… Народ у нас любит сильную руку, порядка хочет. А тут Иван Грозный, Скуратов, который малютка… Хорошо.

      – Малюта – это его имя, – пробормотала Кира.

      – Да-да, я понял. Это, типа, шутка такая. А Иван Грозный – это мысль. Как думаешь, Антон Семеныч? – обратился Похлебкин к сидящему на трибуне невысокому плотному мужчине с зачесанной на обширную лысину прядью волос. У него были пухлые щеки, умные глаза и скошенный маленький подбородок, который, видимо, вызывал у его владельца комплекс неполноценности, потому что он постоянно выдвигал нижнюю челюсть вперед.

      – Не пойдет, – покачал головой тот.

      – Чего не пойдет?

      – Надо говорить не «чего», а почему, – тихонько поправил его коллега.

      – Ну почему? Почему, Семеныч? – расстроился Олег Витальевич.

      – А потому, что эта ниша занята. Коммунисты уже почти сто лет эту самую сильную руку пропагандируют. Да и потом за них голосует, в основном, старшее поколение. А этого старшего поколения не так-то много осталось. Наша цель – средний возраст. Те, кто застал СССР, но еще относительно молод. Они социально активны. И их Иваном Грозным не возьмешь.

      – Согласен, – вздохнул Похлебкин,– а такая идея классная была. Неизбитая.

      Лидер партии «Глас народа» был глуповат, но это было совершенно неважно. У него была такая фактура, что не использовать ее было просто грех. Олег Витальевич был дивно хорош. Эдакий Олег Видов времен «Джентльменов удачи». Такие же синие глаза, такой же проникновенный взгляд, такой же мужественный подбородок с неглубокой ямочкой. Только, в отличие от Видова, брюнет.

      Похлебкин был так хорош, что партия, решившая сделать его своим «лицом», сначала пригорюнилась. Акцент-то в программе все-таки собирались делать на патриотизм. Народу требовались новые герои, мужественные, с пламенным взором. А этот похож на какого-то реформатора, либерала.

      Тогда