Странники. За кадром. Кира Измайлова

экспоненте, то Марстен рванул вверх по ветви параболы.

      – А как же ваш наставник это допустил? – не отставала я.

      – Как бы объяснить… – Дарвальд запустил пальцы в черные волосы, подумал, скрутил шевелюру в хвост и откинул за спину.

      Правильно сделал, даже мне с моей стрижкой по нынешней погоде было жарковато, а ему с такой гривой – и подавно. Марстен – тот вообще приладился свои патлы в косу заплетать и на макушке закалывать. Выглядит уморительно, но ему все равно, лишь бы удобно было.

      – Словами объясни, – привычно ответила я и, прикинув, откуда именно сыпалась пыль с крыши, отодвинулась подальше от этого места.

      – Марстен честно прошел первый круг посвящения, – помолчав, произнес Дарвальд и вздохнул. – Правда, сбивался и путался похлеще тебя, но ему простительно, на тот момент он еще был неграмотен и заучивал положения Кодекса на слух. А слух у него избирательный, сама знаешь: в одно ухо влетает, в другое вылетает.

      Я представила себе, как великовозрастный детинушка (ну ладно, подросток) стоит перед приемной комиссией из солидных белобородых магов, чешет одну босую пятку о другую, шмыгает носом, теребит белобрысые лохмы и тянет: «Ну-у… это… короче… Дабы пройти круг первый и, представ перед собранием достойных магов… это вы да? В общем, чтоб самому таким сделаться, необходимо трудиться денно и нощно… ну и бороду до пупа отрастить, ясен пень!»

      – Судя по твоему искреннему смеху, ты правильно вообразила церемонию, – серьезно сказал Дарвальд, с трудом сдерживая улыбку.

      Пыль с крыши посыпалась сильнее, как будто там целая стая голубей топталась. Или даже птеродактилей.

      – А дальше что? – с любопытством спросила я.

      – А дальше… дальше Марстена уже невозможно было остановить, – вздохнул он. – Я уже сказал, что переход на каждый новый круг посвящения налагает определенные ограничения, но… Ты можешь припомнить, когда Марстен о подобном задумывался?

      Я помотала головой.

      – Ну вот. Он ведь мыслит примитивно, – говорил Дарвальд, с интересом поглядывая вверх. – Если ему сказано «нельзя», он сразу спросит «почему?», но ответом не удовлетворится, а непременно попытается вкусить запретный плод. Например, если ему заявят – тебе еще рано, не по силам, слишком сложно… Догадываешься, что будет?

      – Еще бы! – Я на всякий случай спустила ноги на ступеньки и обулась, чтобы успеть отскочить, если что. – Марстен подумает: «Что-о, меня слабаком назвали?! Да я вам сейчас покажу!» И покажет.

      – Вот именно, – вздохнул Дарвальд и тоже отодвинулся. Пыль сыпалась уже непрерывно. – А если Марстен услышит что-то вроде «нельзя потому, что нельзя, невозможно, недопустимо», то…

      – Скажет: «Если нельзя, но очень хочется, то можно», – ухмыльнулась я, потому что именно от меня наш белобрысый друг подцепил это выражение. – И тогда трепещите, враги!

      – И друзья тоже, – тяжело вздохнул Дарвальд и пригорюнился. – Удивляюсь, как это он ухитрился не свернуть себе шею еще в отрочестве…

      – Так