Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник). Мэри Стюарт

Бюсаки. У них ферма там, наверху.

      – Вы общаетесь с ними?

      Его губы скривились.

      – С Пьером Бюсаком не очень-то пообщаешься.

      – Но вы бывали у них? У него симпатичная жена?

      – Не знаю, не видел.

      – Должно быть, ей очень скучно здесь. У нее есть хоть какие-то приятельницы?

      – Не знаю. Откуда мне знать?

      Его тон стал резким, почти грубым. Словно не замечая этого, она спросила:

      – Вы знаете, кто я?

      – Да. Вы кузина той женщины, что недавно умерла в монастыре. Это все знают.

      – Все?.. Тогда вам, наверное, понятен мой интерес к этим местам. Ведь вы живете здесь все лето и, наверное, в курсе всех дел. Особенно монастырских.

      Уздечка в его руке заметно дернулась, конь встрепенулся. Луис, не сводя глаз с Дженнифер, прикрикнул на него и, чтобы успокоить, похлопал рукой по шее. Лошадь быстро утихла, только тогда Луис наконец бросил с притворным равнодушием:

      – Может, и так.

      – Вы помните ту ночь, когда произошла авария? – не отступала Дженни.

      – Конечно…

      – А вы… ее вы не видели?

      – Нет. С чего бы я стал таскаться в такую ночь по горам, – раздраженно ответил он, и ей вдруг припомнилось, что она видела его вчера вечером: он сидел на лошади в напряженной позе, и голова была втянута в плечи, как у хищной птицы, высматривающей добычу.

      – Вы, случайно, не знаете, кто мог ее видеть?

      Поводья блеснули и натянулись вдоль лоснящейся шеи коня. Пятки Луиса сжали бока животного. Вздыбившись, жеребец тряхнул гривой и пролетел к воротам, едва не задев Дженнифер. Она отскочила в сторону:

      – Поосторожней!

      Он не обратил внимания на этот возглас. Его темные глаза загорелись недобрым огнем.

      – Вы задаете слишком много вопросов! – бросил Луис через плечо.

      Он даже не пытался сдержать коня, но, несмотря на внезапный испуг и раздражение, Дженнифер, затаив дыхание, любовалась картиной, которая ей представилась. Кентавр? Достаточно затасканная тема. Да, у них было какое-то духовное сродство. Они словно стали частью друг друга – конь и юноша, умное животное мгновенно отзывалось на малейшие эмоции седока. Если один вскипал от злости, второй тут же преображал чувство в действие. Горячий свет лоснящейся шкуры, блеск стали, брызнувшая из-под копыт пыль – теплые волны исходили от животного, конь летел вперед, своевольно вскидываясь и явно выжидая момент, чтобы сбросить всадника. Луис дал ему немного порезвиться, затем привычным уверенным движением усмирил коня, и тот, хоть и не совсем успокоившись, вынужден был направиться к монастырским воротам. Там, в тени, погасли и стальной блеск, и испарина на вздымающихся боках, и конь, норовящий пролететь мимо намеченной для него цели, был остановлен легким движением смуглой руки юноши. Другой рукой он вытащил из-за пазухи пачку писем и, все с той же ловкостью и изяществом, небрежно бросил их в почтовый ящик. Рука взлетела к колокольчику и дернула за него, затем Луис натянул поводья – конь, послушный руке хозяина, рванул с места и одним гигантским прыжком вынес седока на яркий солнечный свет. Затихающее треньканье