Невероятные детективные истории. Елена Медведева

приветливо помахала ему морщинистой рукой.

      – Кого вы приехали навестить, молодой человек?

      – Навестить? Я приехал сюда похоронить свою собаку.

      – Да, как поется в песне, есть только миг между прошлым и будущим. Мне было за 70, когда я вдруг начала писать стихи. Так и гудят в голове, как пчелиный улей, остановиться не могу.

      Едва крылья успеешь расправить,

      Залюбуешься алым рассветом,

      Как желтой листовой накроются травы,

      Предвещая конец бабьего лета.

      Собираются годы в черные стаи,

      Устремляясь туда, где солнечный рай.

      Но грехи к земле беспощадно толкают,

      И нет у той бездны ни начала, ни края.

      Вообще-то животных где попало хоронить не положено – их в Москве несколько сотен тысяч.

      – И всего одно кладбище, да и то не каждому по карману.

      – Ладно, ступай. С другом надо проститься по человечески.

* * *

      Земля была рыхлая и чуть влажная после недолгого дождя. Коля поцеловал лабрадора в лоб, бережно положил на дно ямы и быстро соорудив невысокий холмик, воткнул в него саженец рябины. Мучительно хотелось посидеть час-другой в одиночестве, слушая доносящееся из-за облаков курлыканье канюка. Но позывные «Nokia» заставили вернуться к реальности.

      – Алло, мама? Как ты?

      – Чудесно! Я сейчас в Главном соборе Монреаля. Это небольшой городок в восьми километрах от Палермо. Величественный интерьер! Все стены покрывает мозаика – истории из Старого и Нового Завета, повсюду инкрустации из золота. Вообще масса впечатлений и состояние полного умиротворения. Сейчас направляемся к чудодейственному распятию и статуям Веры и Надежды… А как у тебя? Папа звонил?

      – Не волнуйся за нас, отдыхай.

      – А что это голос у тебя какой-то странный?

      Коля с трудом удержал подступившие к горлу слезы.

      – Все окей, целую.

      – И я вас целую. Не забывай, что лабрадору нельзя ничего жирного…

      – Коля отключил мобильный и глухо зарыдал.

      ГЛАВА 3

      ПРАЗДНИК СВЯТОГО МАУРО

      Боль, невыносимая боль смыла с Алексея всю усталость. Ошалевший от страха, он двигался в ту сторону, откуда прозвучал выстрел дробовика – там были люди. И он звал и звал их слабеющей мощью грудной клетки, придерживая рукой вытекающий глаз.

      – Эй, мужик, ты что орешь как вепрь под топором?

      – Дробью задело глаз, – только и вымолвил Алексей, без сил опускаясь на обросший мохом пень.

      – Эх, елки зеленые! Говорил тебе Витек – не балуйся затемно с ружьем, – произнес тот же голос. – Федор! Где ты?! Давай срочно аптечку.

      – Да, угораздило тебя, брат – прободное ранение, но жить будешь, коли не помрешь.

      Щупленький мужчина в ветровке и охотничьих сапогах, по-видимому, тот самый Федор, начал лихорадочно рыться в рюкзаке.

      – Слава богу, что прихватил противостолбнячную сыворотку.

      Федор обтер руки носовым платком, смоченным спиртом, и, сделав инъекцию, приступил к хирургической обработке глаза.

      – Сейчас-сейчас,