Недетский альбом (сборник). Бэла Эфрос

начала внезапно. Вначале стихотворные строчки стали являться во сне, мне оставалось только записывать их, а затем это переросло в серьёзную работу.

      В результате появился этот сборник. Удался ли он, и стану ли я вашим автором, каждый решит для себя сам.

      С уважением,

Бэла Эфрос

      Ad usum medicus[1]

      Вы отличите их по выражению

      Несхоже вдохновенного лица,

      Ребяческому, чистому стремлению

      Собою оставаться до конца.

      Любой, кому дарован светлый дар,

      Всю силу жизни выразить стремится.

      Да, штучное явление – талант

      И цельность, что не даст остановиться.

      Творите в одиночестве, творцы,

      Как ни старайтесь, к стаду не прибиться.

      Везде чужие, всем вы не свои

      И от судьбы своей вам не укрыться.

      В овечьей шкуре век не проходить,

      Не опошляйте пламенную душу,

      Работайте, чтоб вдохновенья нить

      Вас не оставила, гармонию разрушив.

      Не станьте развлеченьем для толпы

      В юдоли равнодушия людского

      И слушайте лишь тех, кто, полные любви,

      Вас судят искренно, взыскательно и строго.

      Как от чумы, бегите от безделья,

      Обхаживаний снобов всех мастей,

      Что жаждут дармового развлеченья,

      Высасывая души из людей.

      У каждого из вас своя дорога,

      Терниста иль обманчиво легка

      И дай-то Б-г, чтоб минула Голгофа,

      За власть над словом плата на века.

      «Ах, зачем ты меня оставил…»

      Ах, зачем ты меня оставил

      На исходе трудного дня,

      В бесконечной игре без правил

      Так легко потерять себя.

      Укажи, чего ждать и бояться

      И кому возносить мольбу?

      У чьего пустого порога

      Я, неузнанная, стою.

      Ограждённым вечным испугом,

      Равнодушия серой стеной,

      Не дано услышать друг друга

      И не лжёт средь нас только немой.

      Алия

      Здесь каждый камень рассказать бы мог

      Ужасные, кровавые предания.

      Предательства, убийства и порок,

      И гневные пророков предсказания.

      Рассеян и унижен мой народ,

      Тысячелетья тянется изгнание

      И вечна рана, что всё так же жжёт

      Как варвара тупое надругание.

      В развалины и пепел превращенный

      Пятой железной втоптан в топь болот

      Позорных тварей скопищем презренным

      Великий прежде город предстаёт.

      Разрушен храм, светильник твой угас,

      Разграблено святилище толпою,

      Законов свод, что нам навеки свят

      Ведёт нас нашей трудною судьбою.

      Как без тебя мы долго прозябали

      Твой светлый образ в сердце затая

      И, как слова молитвы, повторяли:

      «Хоть в том году увидеть бы тебя».

      Рассыпались империи былые,

      Исчезли, сгинули и обратились в дым,

      Храним благословеньем первородным,

      Вознёсся вновь златой Иeрусалим.

      Да не погибнет город величавый

      Пусть все враги склонятся перед ним

      Ведь страшною заплачено ценою,

      Чтоб снова засиял Иeрусалим.

      Был долог путь к тебе и горькой цепь утрат,

      Но позади и это испытанье,

      И вот мы поднимаемся к тебе,

      Чтоб совершить завета начертание.

      Привет тебе, великий, дивный град,

      Ведомый провидения рукою,

      Что весь закатным золотом объят

      И плача пламенеющей стеною.

      Мы связаны с тобой одной судьбою,

      Как ни суди, а жребий наш один.

      И, осенён давидовой звездою,

      Прими нас, золотой Иeрусалим.

      «В книгах новых нет ничего о памяти сердца…»

      В книгах новых нет ничего о памяти сердца,

      Как будто желание осталось только одно —

      согреться.

      Да, обступили нас каменные громады,

      Сердцу, душе, воле люди уже не рады.

      Как заведённые часики, что заспешили

      Едут слушая радио в автомобилях.

      В этих коробках железных, что им всего

1

Ad usum medicus (лат.) – для использования врачом