Только для мертвых. Владимир Гриньков

ресторане не бывал. Чутье его не подвело, оказывается: в полутемном зале ресторана сидели крепкие ребята с бритыми затылками, и все они были как на подбор – такие лица Воронцов не раз видел на милицейских стендах. Неприветливое место. Но Богдан был здесь своим. У него обнаружилось неожиданно много знакомых, и едва ли не с каждым из сидящих за столиками он перебросился хотя бы парой фраз.

      Откуда-то из полумрака зала вынырнул официант с плутовской физиономией, доброжелательно пропел:

      – Давненько не видно было вас, Богдан Батькович.

      – То-то ты соскучился, я вижу, – усмехнулся Богдан. – Организуй как обычно, только сегодня нас двое.

      – Понял, – расшаркался официант и растворился в полумраке.

      Сели за свободный столик. Воронцов осмотрелся – без особой опаски, но с настороженностью.

      – Классное место, – сказал Богдан.

      – Вертеп, – возразил Воронцов. – Рожи у всех бандитские.

      – Не обижай понапрасну людей, Шура. Все они – уважаемые члены общества. И у каждого, заметь, есть трудовая книжка.

      – Большинство из них работают воспитателями в детском саду, – съязвил Воронцов. – А некоторые поют в хоре.

      – Зачем же в хоре? Кто в охране служит, кто еще где.

      Большинство, конечно, относилось ко второй категории – к тем, кто служит «еще где». Мальчики-рэкетирчики.

      Официант принес бутылку водки, пиво и закуску. Богдан разлил водку по рюмкам.

      – Встряхнемся, Шура, – предложил он. – А то ты что-то совсем плохо смотришься.

      Выпили. На эстраде музыканты с тоскливой обреченностью людей, проделывающих одно и то же ежедневно, настраивали инструменты.

      – Бэлла надо было сюда привести, – хихикнул Богдан. – То-то была бы потеха.

      Воронцов невесело усмехнулся: да, Бэлл здесь испытал бы немалое потрясение. Русская мафия гуляет – так ему представилось бы все происходящее. Зрелище не для слабонервных. Было бы о чем рассказать на родине.

      – Устроим ему, а? – воодушевился Богдан. – Сегодня он вывернулся, не прочувствовал, а я его так хотел накачать. Вывезем его на природу, водочки возьмем, я ему подругу прихвачу…

      – Он улетает завтра, – напомнил Воронцов и засмеялся. – К счастью для него. Он тебя боится, Богдан.

      – Меня бояться не надо, – повел плечами Богдан. – Меня надо уважать.

      К их столику подсела девушка, его знакомая судя по всему, но Богдан грубо выпроводил ее:

      – Иди-иди. Я сегодня не в форме.

      Девушка обиженно поджала губы и удалилась.

      – Ты груб и неотесан, Богдаша, – попенял ему Воронцов.

      – С ними по-другому нельзя.

      – С ними – это с кем?

      – С проститутками. Здесь одни шлюхи, Шура. Нормальных баб нет. Настоящий притон.

      – Я сейчас подумал о том, с каким удовольствием уволил бы тебя, – мечтательно произнес Воронцов.

      – За что?

      – За твое бескультурье, за то, что шатаешься по таким вот местам, за то, что Бэлла запугал до смерти…

      – Меня нельзя увольнять, Шурик. Без меня тебе