Вирус Зоны. Фактор человечности. Дмитрий Лазарев

только не к стоянке, так как часть «лояльных» как раз оттуда прет. А я разберусь с теми, что уже здесь. Действуйте!

      И тут же начинаю действовать сам, не давая им шанса ни на возражения, ни на попытки остановить меня: режим сверхскорости, рюкзак с амуницией на спину, нож в руки и за дверь. Им остается только с разинутыми от изумления ртами проводить взглядом мою стремительную тень. Павел с Людмилой еще не имели возможности наблюдать, как я вхожу в этот режим, а для журналистки все это и вовсе выглядит каким-то мистическим действом.

      Четверых «лояльных», спешащих к подъезду, я уже идентифицировал: глушитель, сразу два скоростника и кинетик. Мерзкое сочетание – могу не сдюжить. По отработанному алгоритму сначала на опережение бью блокирующими способностями по глушителю. Успешно. Теперь вниз! Если скоростники еще не вошли в режим – тогда у меня преимущество первого удара. При везении оно позволит мне вывести из игры хотя бы одного.

      Но с везением накладка: быстрые «лояльные» вовремя реагируют на блокировку глушителя и рвут в подъезд уже на скорости. Тут же, в лифтовом холле, мы и сходимся в схватке. Двое против одного – плохой расклад для меня. Заговорщики грамотно подбирают в своей армии кандидатов под определенные способности и сверхбыстрыми делают тех, кто способен наилучшим образом этой скоростью воспользоваться, – оперативников, обладающих отменными боевыми навыками. К тому же эти двое экипированы бронежилетами, что здорово снижает мои шансы достать их. Теснота холла несколько нивелирует их численное преимущество, лишая противников возможности атаковать меня с разных сторон, но эти двое, похоже, уже не раз работали в паре и теперь действуют согласованно, грамотно тесня меня. Пока мне еще удается обходиться без ранений, но я понимаю: это ненадолго. Через какое-то время они меня дожмут.

      Появление ребят с журналисткой меняет ситуацию. Естественно, они почти не видят наших движений и не могут мне помочь, но вот противники мои на них отвлекаются. Один даже делает попытку прорваться мимо меня, и я лишь в последний момент просекаю их замысел: пока я пытаюсь помешать этому достать моих, второй достанет меня. Поэтому я кидаю второму под ноги гранату, заняв его на пару секунд нашего быстрого времени, а сам, поднырнув под резкий горизонтальный удар первого, достаю острием своего ножа его незащищенный бок. Хорошо достаю, почти на половину лезвия. Тот отшатывается, зажимая рану. Я по себе знаю: с таким ранением долго на сверхскорости нельзя – откинешь копыта. Он это тоже понимает, как и то, что в таком состоянии вряд ли сможет достойно мне сопротивляться. Второй откидывает гранату в дальний конец холла и падает ничком, чтобы избежать осколков. Я успеваю последовать его примеру, а вот раненый мешкает, и ему здорово достается.

      Второй видит, что сталось с напарником и что ребята уходят через заднюю дверь. Это выводит его из себя. Ярость – хороший допинг, но плохой советчик, а в схватке на ножах голову лучше иметь холодную. Мой противник забывает об этом, за что и расплачивается по высшему тарифу. Я пользуюсь слишком широким взмахом его оружия