Постскриптум. Галина Валерьевна Турчинская

было ещё далеко, а «лекарство» нужно было сейчас.

      – «… ведь знал, что не смогу остаться. Зачем я поехал», – злился на себя Денис .

      Гоша стоял у двери машины и дергал за ручку.

      – Папа, не уезжай. Ты же сказал, что приехал на выходные. Папа, не уезжай, – уже совсем тихо произнес мальчик, сам не веря, что до папы возможно достучаться. Он просто плакал, чувствуя себя виноватым в том, что отец не остался с ним ещё на день.

      Как всегда сначала всё было нормально. Денис проскочил пробки и в Волоколамске он был ещё дотемна. Гоша бросился к нему на руки. Ну и здоровый парень он стал! Сколько ему , 10, 11? Денис поймал себя на мысли, что не помнит точно, сколько лет его сыну. Он вытащил купленную только что ярко синюю машинку на пульте управления. На коробке было написано 3+.

      – Пап, я о такой мечтал, когда был маленьким. Здесь всего две кнопки – направо и налево

      – А сейчас что, большой что ли? – усмехнулся Денис и поймал укоризненный взгляд матери.

      Он терпеть не мог, когда она так на него смотрела. Она никогда не могла скрыть своего недовольства.

      Гоша улыбнулся и обнял отца.

      –Ладно, пап, всё отлично! Мне нравится машинка. Спасибо!

      Денис с благодарностью посмотрел на сына. Похоже, Гоша только что уделал бабушку и папу в проявлении мудрости. Напряжение спало. Даже Екатерина Захаровна смягчилась и принялась рассказывать про успехи Гоши в школе. Кстати, Гоше был 10 лет и он действительно, был умницей. Ему было не легко, когда он переехал к Екатерине Захаровне – своей единственной бабушке и отцовской матери, но с этим мальчик достойно справился – без истерик и капризов. Просто смирился.

      Вечером, уже после шашлыков, Денис и Гоша долго сидели у костра. Денис поглядывал на сына, но в голове всё чаще мелькали предательские мысли о том, чтобы побыстрее уехать в Москву. Ему было хорошо здесь, рядом с сыном, но он так не привык. Он никогда не был образцовым отцом и почти не знал Гошу. Парень что-то взахлеб рассказывал о победе на олимпиаде по биологии, о том, что ему нравится геология, занятия каратэ и учительница по французскому. Денис улыбался и поглядывал на телефон. Скорее по привычке. Ведь он обещал маме и сыну, что останется здесь до воскресения, поэтому никакой звонок не мог его сорвать в Москву. Наверное…

      Всё началось утром в субботу, когда мать сказала это свое коронное:

      – Ты вылитый отец. Всё-таки гены не изменить.

      – Ма, не начинай, – стараясь сохранить спокойствие, ответил Денис.

      – Видимо, всю жизнь я буду мучиться с вами, мужиками. Как жаль что у меня дочки не было, – не думая останавливаться, причитала Екатерина Захаровна.

      Дальше всё было как обычно, Денису никогда не надо было много, чтобы хлопнуть дверью и уйти.

      Он уехал, даже не открыв окно, чтобы попрощаться с сыном, не взглянув на него ни разу. Наверное, больше всего он сейчас не хотел смотреть в глаза Гоши. Глаза Евы… Только её грустные глаза могли так искренне улыбаться. Такие глаза могут только передаваться по наследству, что они и сделали.

      На трассе Денис почувствовал, как машину сильно ведёт влево. Он остановился на обочине и вышел из машины. Переднее и заднее колёса были спущены.

      – Да что за день сегодня такой уродский…

      Совсем рядом была заправка и село. И спасибо провидению, шиномонтаж оказался с другой стороны заправки. Денис сдал машину и направился за кофе. В запасе у него были полчаса , так что вполне хватало времени на попить и чего-то ещё. Он глотнул эспрессо и ему стало полегче. Кофе он любил горячим крепким и никаких порошков, только зерна. И теперь ему казалось, что утро начинается повторно, что возможно день будет не таким уж плохим.

      – «просто какой-то волшебный кофе у них тут», – усмехнувшись, подумал Денис.

      Он огляделся, чуть дальше от трассы начиналась деревня. А прямо возле дороги стояла часовенка. Одним глотком он допил кофе и направился к Церквушке. Денис зашел внутрь и по инерции перекрестился. Непонятно, что в нём было больше – веры или сомнений. Но что c уверенностью можно было о нём сказать, что религиозным человеком он точно не являлся. Хотя если он и причислял себя к какой религии, то только к православию. Денис крестился уже в сознательном возрасте. Ева тогда была так счастлива. Она всегда хотела, чтобы Денис крестился, и вот теперь он и сам к этому пришел. Возможно, она надеялась на что-то…

      – Странное имя у тебя. Неужели тебя не могли назвать как-то попроще? – вдруг вспомнился ему разговор с его женой.

      – Как попроще? Шарик? Может меня и правда, нужно было назвать не именем, а кличкой…тогда была бы оправдана моя собачья преданность тебе, – обиделась тогда Ева.

      В Часовне было тепло, темно и совсем тихо. Денису всегда казалось, что время в Церквях как будто останавливается, чтобы показать человеку, что впереди только вечность. Однако надолго умиротворенность Храма Дениса никогда не могла задержать. У него никогда не хватало ни времени, ни терпения, да и желания – зачем, когда жизнь бьет ключом, думать о смерти, молиться… Но иногда очень тянуло окунуться в эту атмосферу. Возможно,