Портрет моего времени в 4-х пьесах. Андрей Эдуардович Кружнов

нциальная семья, где в одной квартире обитают три разных поколения и с трудом находят общий язык друг с другом.

      Вторая пьеса «Встретились птицы и рыбы» на фоне любовной драмы, супружеской измены показывает нулевые годы ХXI века, когда в Москве разрушается семья приезжих провинциалов.

      Следующая пьеса «Моя жена стриптизёрша» это сегодняшние дни. У двух старых знакомых после большой разлуки внезапно возникает любовь и приносит им серьёзные испытания. Конфликт архаики и прогресса.

      Последняя пьеса «Люди хаоса» – это сатирический взгляд на власть и подчинённых. Дирекция филармонии воюет с целым коллективом, чтобы остаться в кресле. Подкупы, интриги – все орудия бюрократии в борьбе за свою кормушку.

      Книга проиллюстрирована самим автором.

      Святые уроды

      (Эпизоды из провинциальной жизни в 2-х действиях)

      Действующие лица:

      СВЕТА, 24-28 лет, миниатюрная девушка с блуждающей улыбкой и серьёзными глазами;

      ЮРКА, её муж, 30-35 лет, задумчивый молодой человек с недовольным взглядом;

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА, мать Светы, 45-50 лет, плотная энергичная женщина с открытым лицом и нервным тиком;

      БАБКА АННА, мать Лидии Петровны, 70-76 лет, худощавая женщина с юркими глазами и уставшим выражением лица;

      ИГОРЁК, худощавый, отёкший, с жидкими волосами, неопределённого возраста.

      Место действия: трёхкомнатная квартира с лоджией и кухней.

      Действие первое

      Ясное летнее утро. Большая зала трёхкомнатной квартиры в одном из провинциальных городов. В комнате висит несколько самодельных верёвочных кашпо, гипсовые разукрашенные маски и любительские картины в стиле то ли постмодерна, то ли примитивизма. Большое окно с выходом на лоджию открыто и занавешено марлей от комаров. Через лоджию видны верхушки берёз и небо – это третий этаж. За зелёной листвой проглядывают крыши деревянных домов – это окраина города: прилепившаяся сбоку деревенька, давно ставшая пригородом. На большом диване спят Света и её муж Юрка. Рядом детская кроватка, где спит маленький ребёнок.

      Слышен звонок в дверь.

      СВЕТА (тяжело поднимая голову и глядя на часы). Озверели, что ли, в такую рань.

      ЮРКА (не открывая глаз, уткнувшись в подушку). Пошли в баню…

      СВЕТА. А вдруг эта ненормальная пришла.

      ЮРКА. У неё ключи…

      Звонок становится настойчивым и долгим.

      СВЕТА. Блин, с больной башкой… спать хочу… (Поднимается, накидывает халат. Облизывает пересохшие губы.) Юр, у нас газировка осталась?

      ЮРКА. Не… Макс, по-моему, всё выдул.

      В дверь начинают колотить руками и, видимо, ногами.

      СВЕТА. Да иду, иду же!.. Охренели совсем.

      Света уходит в прихожую открывать дверь. Входит Лидия Петровна с двумя сумками. Она нервозная и взмыленная, сразу же направляется на кухню. Света идёт за ней, помогая нести одну из сумок.

      ЛИДИЯ (прямо с порога). Чё не открываете, трахались, что ли? Ключи не могу найти… (Входит, умудряясь на ходу рыться в сумке.)

      СВЕТА (сонным осипшим голосом). Мам, успокойся. У тебя случилось чего?

      ЛИДИЯ. Ой, отвали! Ну, дай пройти-то, господи… (На самом деле Света ей ничуть не мешает.) Встанет на пути вечно и обходи её. (Проходит на кухню и выгружает сумки.) Этот урод твой спит?

      СВЕТА. Мам, ты чё охренела – с порога-то начинаешь. Ты чё вернулась-то? Поругались, что ли?

      ЛИДИЯ. Ой! Отвяжись. Бабка Аня спит ещё?

      СВЕТА. Ну, а чего же – время-то девятый час. Ты насовсем, что ли?

      ЛИДИЯ. Девятый – горбатый. Я раньше в семь утра на завод бежала, к себе в кабинет. За это и уважали, поэтому и жратву всё время таскаю от людей. А то бы сдохли уже давно.

      СВЕТА. Мам, ну чё ты опять начинаешь. Юрка не ест твои продукты.

      ЛИДИЯ. Не ест. А крабовые палочки пропали из холодильника. Домовой, что ли, унёс?

      Из комнаты слышится голос Юрки.

      ЮРКА. Да ёш твою мать! Не жрал я ваши тухлые палочки.

      ЛИДИЯ. Вот-вот – тухлые. А чё ж они из холодильника – сами испарились? Артист грёбаный свалился… (Бормочет.) Правильно говорят, что ни артист, то алкаш или педераст… или бездельник… (Дальше бормочет что-то неразборчиво себе под нос.)

      СВЕТА. Ты ребёнка щас разбудишь. Может, тебе чаю поставить?.. Оставь сумки, я сама разберу.

      Лидия Петровна садится за стол, с удовольствием отдавая сумки дочери.

      ЛИДИЯ.