Когда стихи улыбаются. Эдуард Асадов

и – красота!

      Другая кричала: – Пустые мечты!

      Да кто тебе скажет за это спасибо?

      Тут, право, от смеха порвут животы

      Даже безмозглые рыбы!

      Жить надо умело, хитро и с умом.

      Где – быть беззащитной, где – лезть напролом,

      А радость увидела – рви, не зевай!

      Бери! Разберемся потом.

      – А я не согласна бессовестно жить.

      Попробуй быть честной и честно любить!

      – Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!

      Да есть ли что выше, чем радость греха?!

      Однажды такой они подняли крик,

      Что в гневе проснулся косматый старик,

      Великий Колдун, раздражительный дед,

      Проспавший в пещере три тысячи лет.

      И рявкнул старик: – Это что за война?!

      Я вам покажу, как будить Колдуна!

      Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,

      Я сплавлю вас вместе на все времена!

      Схватил он Любовь колдовскою рукой,

      Схватил он Измену рукою другой

      И бросил в кувшин их, зеленый, как море,

      А следом туда же – и радость, и горе,

      И верность, и злость, доброту, и дурман,

      И чистую правду, и подлый обман.

      Едва он поставил кувшин на костер,

      Дым взвился над лесом, как черный шатер, —

      Все выше и выше, до горных вершин,

      Старик с любопытством глядит на кувшин:

      Когда переплавится все, перемучится,

      Какая же там чертовщина получится?

      Кувшин остывает. Опыт готов.

      По дну пробежала трещина,

      Затем он распался на сотню кусков,

      И… появилась женщина…

1961

      Жены фараонов

      (Шутка)

      История с печалью говорит

      О том, как умирали фараоны,

      Как вместе с ними в сумрак пирамид

      Живыми замуровывались жены.

      О, как жена, наверно, берегла

      При жизни мужа от любой напасти!

      Дарила бездну всякого тепла,

      И днем, и ночью окружала счастьем.

      Не ела первой (муж пускай поест),

      Весь век ему понравиться старалась,

      Предупреждала всякий малый жест

      И раз по двести за день улыбалась.

      Бальзам втирала, чтобы не хворал,

      Поддакивала, ласками дарила.

      А чтоб затеять спор или скандал —

      Ей даже и на ум не приходило!

      А хворь случись – любых врачей добудет,

      Любой настой. Костьми готова лечь.

      Она ведь знала точно все, что будет,

      Коль не сумеет мужа уберечь…

      Да, были нравы – прямо дрожь по коже.

      Но как не улыбнуться по-мужски:

      Пусть фараоны – варвары, а все же

      Уж не такие были дураки!

      Ведь если к нам вернуться бы могли

      Каким-то чудом эти вот законы —

      С какой тогда бы страстью берегли

      И как бы нас любили наши жены!

1963

      Третий лишний

      Май. Беспокойство. Звезд толчея…

      Луна скользит по плотине…

      А рядом на бревнышке друг мой и я

      И