Расследования Берковича 12 (сборник). Павел (Песах) Амнуэль

идее, должна была сжимать оружие в руке, ведь пальцы в момент смерти конвульсивно сжимаются…

      – Достаточно и секунды, – покачал головой Беркович, – и вообще, все это детали. Рассудочность женщинам совершенно не свойственна. Уже одно это наводит на мысль…

      Он оборвал себя, потому что заметил странный взгляд, брошенный на меня соседом.

      – Послушайте, – сказал Беркович. – Насколько я понимаю, у вас на этот счет была собственная версия, отличавшаяся от всех. Я прав?

      – Вы правы, – сказал сосед неохотно. – У меня всегда была собственная версия, но… Меня не спрашивали, а сам я не хотел…

      – Ну-ну, – сказал Беркович с излишней заинтересованностью, – расскажите, мне, как полицейскому, это любопытно.

      – Хорошо, – сказал сосед после долгой паузы. – В те дни никому и в голову не пришло, что в этой истории мог быть кто-то третий.

      – Третий? – воскликнул Беркович. – А что? Были следы третьего? Я ведь не помню той истории, меня тогда еще и в стране не было.

      – Нет, конечно, не было больше ничьих следов! Дождь не шел полгода, земля была совершенно сухая, никаких следов просто не могло остаться. Но представьте, что некто проследил за Катрин и Фернандо, подошел к ним, выхватил у парня пистолет…

      – Чепуха! – бросил Беркович. – Чтобы солдат позволил незнакомцу подойти и…

      – Почему незнакомцу? Как раз наоборот, очень знакомому человеку. Да, позволил, потому что он и Катрин его хорошо знали. Тот, третий, выхватил оружие и, пока Фернандо приходил в себя от изумления, выстрелил. А потом убил и Катрин, которая от ужаса не могла пошевелиться.

      – Но следы на рукоятке…

      – Он протер рукоятку, стерев свои отпечатки, а потом приложил пальцы мертвых уже Фернандо и Катрин – вот почему, кстати, отпечатки оказались перекрыты в разных местах по-разному… Бросил пистолет между телами и ушел.

      – Но… почему? Где мотив? Ваша версия все объясняет, кроме мотива!

      – Мотив? Любовь, что же еще! Некто третий, полюбивший Катрин, признавшийся ей в этом и получивший отказ. Некто третий, который не мог допустить, чтобы Катрин и Фернандо поженились. Некто третий, который считал: пусть лучше оба умрут, потому что, если он убьет одного Фернандо, Катрин будет знать, кто это сделал!

      – Почему же об этом не подумали в полиции? – спросил Беркович. – Кто-то ведь должен был видеть, как этот третий приходил к Катрин, говорил с ней, кто-то должен был догадываться о том, что он любит и любит безответно…

      – Никому и в голову прийти не могло, что этот человек способен на убийство, – покачал головой сосед. – Такой тихий, такой робкий… Да, он поглядывал в сторону Катрин, но в ее сторону поглядывали многие, это еще не основание для подозрений. Нет, о третьем даже не подумали… Ну, я пойду, время уже позднее.

      Сосед заторопился домой, да и Берковичу было пора, Наташа уже делала ему знаки, стоя поодаль с коляской.

      И ночью уже, отложив книжку, которую он читал, Беркович подумал: а что если… Сосед так уверенно говорил об этом гипотетическом третьем…