Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая. Вера Камша

как Гизелла оказалась с Арно, ведь с ней должен был идти Придд…

      – Твой сын спутал церемонию, – напомнила Георгия, – а Октавия в последнее время слегка отбилась от рук… Я поговорю и с ней, и с Гизеллой, но внезапно у трона оказался очень красивый кавалер, а Спрут не из тех молодых людей, о которых мечтаешь в юности… Потом договорим!

      – Несомненно, – кивнула Арлетта, улыбаясь Анне Рафиано. Жена брата повертела головой, выискивая достойное доверия кресло, и отпустила приличествующее супруге экстерриора замечание об убранстве гостиной.

      – Это было непросто, – пожаловалась Георгия, – у меня не оставалось времени даже на смену обивки и светильников, пришлось использовать то, что было в Старой Придде.

      – Для военных, – заметила Арлетта, – особенно застигнутых врасплох, это обычное дело. Воюют тем, что есть здесь и сейчас, впрочем, букеты и шнуры к шторам творят на первый взгляд невозможное. Я видела подобное в одном доме в Олларии…

      – Самым трудным было определиться с цветами, – не дала увести разговор в сторону герцогиня. – От белого и черного избавиться невозможно, но сами по себе они не способствуют уюту, алый слишком резок, а в сочетании с синим выглядел бы еще и двусмысленно…

      – Удачно, – Арлетта сощурилась на серебряную с черным портьеру, составлявшую единое целое с черно-серебряной Фридой, – удачно, что Оллары, Алва и Ноймаринены выбрали черный, а серебряный и белый, так же, как и алый с багряным, переходят друг в друга. Вот кэналлийский синий здесь в самом деле неуместен, хотя настоящие художники используют и подобные неуместности…

      – Это волшебно! – графиня Гогенлоэ с невесткой замерли на пороге, созерцая все те же занавески. – Вы сотворили чудо! Зимнее серебро, черные тени, словно бы сполохи пламени…

      – Какая жалость, – подхватила маркиза Фарнэби, умело не наступив на шлейф Гогенлоэ, – что в Старой Придде нет каминов. Живой огонь необычайно усилил бы впечатление…

      – Не терплю каминов! – ведьма Фукиано осталась верна себе. – Дурной перевод дров!

      – Живой огонь навевает воспоминания, – невестка Гогенлоэ так и держалась свекрови, – вы сотворили невозможное… Оживить старый дворец, придать ему достойную столицы утонченность…

      – Душа дома – это хозяйка, – графиня Тристрам восхищенно вздохнула. – Некоторым дарована способность преображать амбары в дивные чертоги.

      – А некоторым, – припечатала Фукиано, – наоборот!

      – Несомненно, – весело подхватила Анна Рафиано, – но нам повезло, не правда ли?

      – О да, – расцвела виконтесса Карье. – Я давно не видела столь дивной гостиной!

      – Да уж, голубушка, – прогудела маркиза, – в приличные дома тебя пускают не часто, а скоро и вовсе перестанут.

      – У меня нет каминов, – Георгия молодо улыбнулась, с ее зубами это было допустимо, – но у меня есть шадди. Лично я предпочитаю пить его на северный манер, а вы?

      – Некоторые сорта, – дипломатично заметила графиня Рафиано. Георгия позвонила, и из-за очаровательной ширмы с танцующими под звездами серебряными волками выплыли слуги с подносами. Сосуды для шадди