Вальс над бездной. Наталья Калинина

чужих ушей, торопливо зацокала каблуками к двери. И уже на выходе попрощалась со своим собеседником:

      – Давай, жду. Целую!

      Лиза подкрасила губы и грустно улыбнулась своему отражению. Эта встреча отчего-то выбила ее из колеи. Сможет ли она, подобно этой женщине, добиться успеха? Не в сфере неинтересного ей бизнеса, а сделать себе имя в литературном мире, окружить себя рукописями, авторами и книгами, изданными благодаря ей? Расскажи она кому о своих сомнениях – тому же Саше или подруге Алене, – и окажется непонятой. Многие считали, что у Лизы Черновой с таким отцом, его связями и деньгами, все должно быть легко. Но ей хотелось добиться всего самой, и в мире, никак не связанном с бизнесом отца. Характер у Лизы был отцовский – упрямый и целеустремленный. А это значит, что если она что-то решила, то обязательно этого добьется. Лиза приободрилась, бросила на себя еще один взгляд в зеркало и убедилась, что выглядит хорошо. Это платье небесного цвета с серебряной вышивкой по низу подола они выбрали вместе с Ингой, объехав накануне с два десятка магазинов. Оно было простым и невинным, но в то же время очень женственным. Целомудренно закрывающий грудь лиф поддерживали украшенные серебряными пряжками бретельки. Расклешенная от пояса юбка свободно падала до лодыжек. Платье изумительно сидело на тонкой фигуре Лизы, оттеняло матовую кожу и темные глаза. В тон ему были подобраны туфли на высокой шпильке и клатч. Длинные черные волосы Лизы уложили в прическу и украсили серебряным цветком. Сегодня она была особенно хороша. Недаром Федоров смотрел на нее таким восхищенным взглядом.

      Лиза вернулась в зал и увидела, что отец и Инга беседуют с той самой женщиной, которая недавно привлекла ее внимание. Заметив дочь, Алексей махнул рукой и, когда Лиза подошла, представил незнакомку:

      – Это Амалия Стрельцова. Владелица холдинга…

      Чернов с почтением назвал известное имя.

      – А это, я так понимаю, ваша дочь, – ответила женщина и развернулась к Лизе.

      – Да. Елизавета Чернова. Оканчивает тот же вуз, что и вы несколько ранее.

      – Вот как? – заинтересовалась Амалия. Ее светло-карие глаза вспыхнули золотистыми искорками. И женщина, улыбнувшись Лизе заговорщически, как давней подруге, спросила: – А что, Моржов еще преподает?

      – Преподает, – усмехнулась Лиза, поняв шутку. Семену Владимировичу Моржову было уже, как говорили, за девяносто, но держался он бодро и до сих пор читал лекции – увлекательные и вполне современные.

      – На нашем курсе шептались, что он продал душу дьяволу за долголетие.

      – Этот слух передается с курса на курс, – засмеялась Лиза. – И я вольна ему верить.

      – Я выпустилась пятнадцать лет назад, – призналась Амалия. – И еще тогда говорили, что Моржову за девяносто. Но он пешком поднимался на самый верхний этаж и не признавал лифтов.

      – Он до сих пор их не признает. А еще, говорят, купается зимой