Генеральская мафия – от Кутузова до Жукова. Юрий Мухин

А в энциклопедическом описании этой битвы написано: «Левый фланг Беннигсена медленно отступал к Кучиттену, оставляя в руках неприятеля опорные пункты своей обороны. Исправили положение меткий огонь 36 орудий на конной тяге под командованием Ермолова и 6000 человек из корпуса Лестока, которые прибыли на помощь войскам Остермана-Толстого. Вскоре на всем левом фланге французы были отбиты. На этом фактически битва при Прейсиш-Эйлау закончилась. До 21 часа продолжалась канонада с обеих сторон, но обессиленные и обескровленные войска больше не предпринимали новых атак». То есть Ермолов, благодаря своей инициативе и храбрости, сыграл ключевую роль в битве у Прейсиш-Эйлау и не мог не понимать этого. Но ведь из его воспоминаний это никак не следует!

      Аналогичен его рассказ и о Бородинской битве, в которой его появление в решающий момент в ключевой точке боя тоже предотвратило разгром. В разгар битвы французы захватили ключевую позицию – батарею Раевского, а Ермолов в это время проезжал мимо, посланный Кутузовым для оценки обстановки на левом фланге. Поняв, что происходит, но не имея в своем распоряжении никаких сил, Ермолов подчинил себе всего один пехотный батальон и повел его в атаку на французскую бригаду, захватившую батарею Раевского. Это был чистейшей воды акт отчаяния, поскольку и атаковать превосходящие силы французов надо было из невыгодного положения – снизу из лощины. Но спустившись в эту лощину, Ермолов нашел там отсиживающимися три егерских полка! Ермолов и их подчинил себе, с ними атаковал и практически уничтожил французскую бригаду, отбив батарею. И нет бы ему написать о своих глубоких генеральских тактических замыслах, предшествовавших этому подвигу, а он пишет: «Внезапность происшествия не дала места размышлению; совершившееся предприятие не допускало возврата. Неожиданно была моя встреча с егерскими полками. Предприятие перестало быть безрассудною дерзостию, и моему счастию немало было завиствующих!»

      Ермолов закончил доработкой свои «Записки» практически перед кончиной в 1861 г. (опубликованы они были после его смерти). К этому времени не осталось в живых практически никого, кто бы мог опровергнуть написанное Ермоловым, казалось бы, Ермолов мог позволить себе что-то забыть и, к примеру, всю славу подвига боев за батарею Раевского оставить себе. Но никого не забыл! «Три конноартиллерийские роты прибывшего со мною полковника Никитина много содействовали успеху…Всюду, где есть опасность, находился главнокомандующий (1-й армией) военный министр (Барклай де Толли). Внимательно наблюдая за действиями, он видел положение мое и, не ожидая требования помощи, прислал немедленно батарейную роту и два полка пехоты, так что под руками у меня было все готово и все в излишестве».

      В «Записках» Ермолова он предстает как своеобразный, не без, скажем так, странностей, но действительно герой-воин, которому на веку посчастливилось совершить такую массу военных подвигов, что ему не было необходимости что-то врать или как-то