Ученик лицея. Андрей Платонов

На небе живут?

      Василий Львович. А где же? Там, конечно.

      Арина Родионовна. Избаловались! На земле-то труднее.

      Василий Львович. И верно, и верно! Вот я живу на земле – и я страдаю.

      Арина Родионовна. Чего ж так? Душа, что ль, болит по ком?

      Василий Львович. Нету, матушка, нету: устерсов не ем, гадов морских! А привык!

      Арина Родионовна. А ты ешь их! Ешь, гадов-то!

      Василий Львович. Англичанка не велит, от суши нас отрезала. В Европе пожары, на Везувии огнедышащее извержение, в журналах пишут, как готовить сушеные щи для солдат, – мне скучно, матушка!

      Арина Родионовна. Скучай, батюшка!

      Василий Львович. Зачем же, матушка, – зачем мне скучать?

      Арина Родионовна. Чтобы жить, батюшка.

      Василий Львович. Эк, старая, сказала. Чего скучать, пойду танцевать.

      Арина Родионовна. Воля ваша.

      Василий Львович. А ваша? А ваша где воля?

      Арина Родионовна. У вас, батюшка. Воля-то одна.

      Василий Львович (задумывается, целует старуху в голову). Правда твоя. Спасибо тебе, – да и мы-то рабы.

      Арина Родионовна. А кто же? И вы тоже – при рабах и господин раб.

      Василий Львович. Ах, прелесть!.. Ведь это же справедливо! А где, однако ж, Сашка? Явится к тебе – пошли его ко мне! Он мне надобен.

      Арина Родионовна. Скажу, чего же.

      Василий Львович (к Маше). Ты чего – глаза в слезах, а сама смеешься?

      Даша. Она сдуру так-то.

      Маша. Я не сдуру, я от радости.

      Василий Львович. А чему ты рада? Чему, красавица моя?

      Маша (бормочет, как сама не своя). В печи огонь горит, от огня цветы растут, на дворе мороз, на небе звезды, а в избе люди добрые…

      Арина Родионовна. Ишь, умница.

      Василий Львович. Превосходно! В доме, где Пушкины, всякий сверчок поэт.

      Маша. А таракан?

      Василий Львович. И таракан, и блоха, и клоп, и муха, и птицы, и звери, и собаки, и кошки…

      Маша. И я, и ты!

      Василий Львович. И ты, и я… Ну, улыбнись мне еще раз… Ах ты, природа милая! Существуй!

      Даша (Маше). Ощерься!

      Маша улыбается и в застенчивости закрывает лицо руками. Василий Львович, напевая, удаляется в господские горницы.

      Из горниц слышится музыка.

      Маша. И я хочу туда!

      Арина Родионовна. Куда тебе?

      Маша (указывая на дверь, куда ушел Василий Львович). Туда! Там хорошо!

      Арина Родионовна. Опомнись! Там гости; у матушки-то Ольги Сергеевны нынче именины, ангела ее поминают.

      Маша. И у меня нынче именины! И я ангел!

      Даша. Гляди-ко, и у нее именины, и она ангел! (Смеется.)

      Маша (смеется, подобно Даше, без всякой обиды). И у меня именины, и у меня ангел есть.

      Даша. Бабушка, а у нас будут именины?

      Арина Родионовна. Будут, будут – чего нет? И у нас будут. Когда-нибудь будут…

      Даша. А у нас разве тоже ангелы есть?

      Арина Родионовна.