Адское веселье!. Дем Михайлов

ятно. Каждое ее слово втыкалось в нас подобно раскаленному гвоздю – размер двадцатка.

      «Глупое отношение к здоровью».

      «Наплевательское отношение к социальной жизни».

      «Нерегулярное питание – или отсутствие такового».

      «Отсутствие заботы о голодных и вымотанных гостях» – проглотив печально смотрящую на меня кильку, я покосился на сидящего Орбита. Тот спрятался за козырьком бейсболки, обнял руками консервную банку и с хлюпаньем вылизывал остатки томатного соуса. Да… на деликатное поедание фрикасе и омаров это походило мало. Тут блин узник урчащий дожирает получаемую раз в неделю баланду…

      – Сводим его куда-нибудь – попытался я сгладить, натянув на лицо свою самую роскошную улыбку – я редко ей пользовался, хранил на подобные случаи – В кафешку с русской едой. Национальной… вроде шаурмы. Сытно!

      На Киру роскошная улыбка не подействовала. Он стукнула яйцом сильнее. Яйцо смялось. Я поспешно подкатил к ней уже очищенное яичко, выхватил пострадавшее и взялся спасать из осколков разбитой скорлупы. В это время Кира стучала по столку ложкой, проговаривая по слогам:

      – Неприемлемо! Неприемлемо!

      – Мы понимаем – закивал я – Понимаем. Каемся. Да?

      – Ка-а-аемся! – закивал и Орбит, украдкой подтягивая к себе блюдце с брусничным вареньем и держа наготове дрожащий ломоть ржаного хлеба – Варенье с ки-и-илькой – по-русски?

      – По-русски – закивал я снова – Еще как по-русски! Сытная простонародная еда!

      Грохнула ложка. Понятливо вздрогнув, я открыл новую банку кильки, вывалил на тарелку, положил рядом два яйца, пододвинул все к Кире и приготовился принять очередную порцию справедливой критики. И критика себя ждать не заставила. Разгневанная женщина говорила еще минут двадцать. И сильно при этом походила на изрядно помолодевшую маму Лену – неосознанно Кира подражала ей, это я понял сразу. Хочешь узнать какой станет твоя девушка через тридцать лет – взгляни на ее мать. В этом случае смотреть, скорей всего, следовало на домработницу семьи Крапивиных. Если не на внешность, то на характер.

      – На тебя многие надеются, Рос! – припечатала в конце монолога Кира – И многие тебе подражают! Не мне! Не Орбиту! Не Бому! А тебе! Клановый лидер дотянул себя до Затухания и обморока, пав на руки рыдающих сокланов – и мы также будем делать! А что?! Круто же – не жалеть себя!

      – Ананасы консервированные остались, душа моя – проворковал я.

      – Неси! – рыкнула Кира, врезав по столу многострадальной ложкой.

      – Не оставляй меня с не-е-е-ей – вцепился мне в локоть Орбит.

      – Сиди и трескай кильку! – велела Беда.

      Иноземный гость поспешно отпустил меня и усердно начал вылизывать и без того сверкающую банку из-под кильки по второму кругу. Я со вздохом пододвинул ему остатки своего рыбного ужина и ломоть хлеба, за что заслужил благодарное:

      – В России жить хорошо-о-о…

      – Ананасы неси! И что-нибудь мясное! – жесткий приказ заставил меня прекратить умиляться простоте парня и вскочить.

      – Есть тефтели. И тушенка. Давай я картошку с тушенкой сварю? С черным перцем. Вкусно!

      – Вари! Быстро!

      – Сытный у нас завтрак… – пробормотал я себе под нос, несясь к сложенным в углу картонным коробкам.

      – И возвращайся!

      – Мне еще картошку чистить…

      – Тут почистишь! – заявила Кира таким тоном, что я невольно задумался брать ли с собой нож. Картошку можно и зубами почистить. Или не чистить вовсе – в мундире сварить.

      – Сегодня ужин извинительный долбану праздничный – метнул я еще одну замануху.

      Последовала короткая пауза – жующая бутерброд с килькой Беда обдумывала мое предложение.

      – Приготовишь – наконец решила она – Картошку неси. Чистить будешь. А я говорить стану!

      – Несу…

      – Быстре-е-ее… – умоляюще протянул скорчившийся Орбит.

      Его буквально придавило к столешнице гневной аурой паладинши.

      Чуть ли не спотыкаясь, я торопливо нахватал банки, сверху насыпал картошки, воткнул в зубы нож, схватил пустой пакет и порысил обратно. С грохотом все опустив на стол, вскрыл пару банок, разложил содержимое по тарелкам. Уселся. Взялся за нож и принялся медленно чистить картошку. Тучи вроде расходятся. Пусть выговорится…

      – Неприемлемо! – чуть с меньшим пылом повторила Кира, глядя на тефтели – Вот вообще!

      – Да-да – поддакивал я – Так точно.

      Тоненькая просвечивающая кожура медленно сползала с белого бока картофелины. Орбит смотрел на мои действия как завороженные. Только глаза поблескивали в тени козырька за гирляндой разноцветных нитей.

      – Хорошо. Согласна. Были у нас ситуации требующие полной отдачи. Тот же Великий Поход к Зарграаду. Согласна. Но поход завершен! Мы вернулись домой! И теперь началась рутина! Обычная рутина?

      – Обычная рутина? – переспросил я, живо припоминая недавние события.