В цепи его желаний. Алиса Субботняя

ужение, кашель и еще большую слабость.

      – Тише, девочка. Рядом есть вода?

      – Я в нижней части дома. Здесь… Вокруг голые стены… Я умру?

      – Нет, конечно. Все будет хорошо, – говорил он мне. И голос его был приглушенный, а еще какие–то потрескивания звучали фоном. – Это ведь я должен был гореть, Снежинка. В Аду. Но горит особняк.

      – Пускай горит. Ты построишь новый… И не говори так… Паша, а Даня? Позаботишься о нем? И Влад, его тоже забери.

      – Даже не думай об этом, – жестко заявил мужчина. – Мы заберем. Только ты потерпи еще совсем чуть–чуть. Хочешь, сказку расскажу?

      – Ты самый невероятный мужчина на свете, – тихо рассмеялась я. Однако мой смех потонул в последующем кашле. – Хочу сказку.

      – Жил–был на свете очень одинокий человек. Некрасивый, в шрамах весь. Очень безобразный, и его все боялись. Но он тоже хотел быть счастливым, даже влюбился – в самую красивую девушку. Однако этот уродливый человек так боялся, что она ему откажет, и украл ее. Не мог он иначе, слишком привык к тому, что он мерзкий и ненужный…

      – Паш…

      – Он так старался быть как все. И очень хотел, чтобы она посмотрела на него как на обычного. Но он не сумел… – теперь закашлялся Паша.

      Во мне проснулось беспокойство. Что за?.. Он ведь не дома, он не мог… Или…

      – Паша, где ты? – встревоженно перебила я его.

      – Он привык отвечать всем злом. И не мог по–другому даже с ней. А еще он боялся, что она однажды уйдет, оставив еще один шрам.

      – Господи, Паша… Пожалуйста, не надо! Прошу тебя. Уходи. Не надо…

      Но он словно бы не слышал меня, все продолжал:

      – И он останется снова один в темноте. И солнце для него опять не будет светить.

      Сказка эта душу мою вывернула. Потому что про себя говорил. Потому что горькая она, его история. Его жизнь до меня. Горькая и неприятная, ведь она показывает, насколько некоторые люди испорченные и сгнившие. И я не про него, он прячется только за этой маской, я про других – “обычных”, которые живут среди нас.

      – Паша… – и сейчас все исчезло для меня, кроме его имени. – Уходи. Пожалуйста.

      – Ты должна быть со мной, Даша.

      – Я буду с тобой. Твоим огнем, твоим воздухом, твоим небом, твоей снежинкой… Только сейчас уходи!

      У меня уже сил не было, все, что я могла – шепот, настолько тихий, что его я сама еле различала. Но Паша слышал. И, наверное, только его голос меня держал на ниточке, потому что у меня уже перед глазами тьма разливалась. Вот–вот она меня поглотит.

      – Не надо–о–о! – завыла я. – Прошу тебя. Пожалуйста. Не надо, Паша–а–а–а!

      – Есть возможность открыть дверь? Или огонь преграждает?

      Он меня не слышал. Он говорил, а у меня слезы горячие губы обжигают.

      – Прошу, – слова отпечатались у меня на губах, как его имя. – Прошу тебя, пожалуйста. Прошу…

      Глава 1. Павел. Ее темные волосы развевал ветер

      Ты когда–нибудь чувствовал, что тебе не хватает того, кого ты никогда не встречал?

      (с) Ричард Бах

      Сколько стоит долбанное счастье? И где его купить? Настоящее. Горящее. Чтобы просто дотронуться, согреться от его лучей или сгореть дотла с улыбкой на губах. Я много раз пытался его найти, однако все было подделкой. Обман. Шелестящая красивая оболочка, под которой пустота. Вакуум, где нет ничего. Ни лелеемого тепла, ни хоть намека на жизнь.

      Но сейчас мне опять захотелось обмануться. Принять пустоту за бездну. А безжизненный свет за лучи солнца. Закрыть глаза и специально оступиться, поставить ногу мимо каната и полететь вниз. Я знаю, что не упаду, но ведь можно притвориться?

      Ее темные волосы развевал ветер, вдыхал в них холод, который расползался по всему ее телу, вызывая мурашки. Она куталась в широкий шарф, который опутывал ее изящные плечи, прятала ладони с тонкими пальчиками в рукава свитера, обнимала себя за плечи, все стараясь согреться. Совсем как я.

      Я смотрел за ней из окна машины, заставив водителя остановиться. Он кидал на меня недоуменные взгляды, ведь я могу опоздать на важную встречу, чего себе никогда не позволял, как и бездарную трату времени. Однако молчал – любой каприз за мои деньги. Да и хрен что он мне скажет – боится, как и все.

      У ее ног, обернутых в темную джинсу, стоял потрепанный чемодан, на который она все время смотрела. Похоже, ее. Приехала недавно? Или наоборот, уезжает?

      Ее фигура, и так тонкая и хрупкая, на фоне внушительных зданий выглядела еще меньше и тоньше. Будто снежинка рядом с ботинками. И даже сомнений нет, что вот сейчас она с треском сломается под тяжестью тела.

      Вскоре рядом с ней остановилась машина – такси из дешевого сервиса, и Снежинка, выдохнув пар, решительно сжала ручку чемодана и направилась к дверце. Открыв ее, что–то сердито произнесла, зашла в салон, а после подрагивающими от холода пальцами