Гарем, или Пленница султана. Бертрис Смолл

обеденный сервиз на двенадцать персон – блюда из чеканного золота и украшенные самоцветами кубки. От монгольского хана прибыли прекрасный жеребец – черный как смоль, а также две чудесные кобылы. Один из индийских раджей подарил принцу золотой пояс двух дюймов в толщину, усыпанный сапфирами, рубинами, изумрудами и алмазами. Другой индийский принц прислал двух карликовых слонов. Из Персии явились отрезы разноцветных шелков, подобных которым не было во всем мире. Из Левантийской Венеции была послана безупречной красоты хрустальная ваза четырех футов в высоту, доверху наполненная бледно-розовыми жемчужинами – одинаковыми по величине и безупречными по качеству.

      Затем следовали дары из всех уголков обширной Османской империи, и их по очереди выкладывали перед троном. Тут были искусно сотканные ковры, шелковые мешочки с луковицами тюльпанов редких сортов, клетки с экзотическими птицами, новейшей конструкции подзорная труба-телескоп, выточенный из цельного слонового бивня и оправленный в серебро (этот подарок, прибывший из Магнесии, теперь находившийся под управлением принца, особенно порадовал Селима, который увлекался астрономией).

      А еще в подарок принцу прислали с полдесятка евнухов-пигмеев и хор христианских мальчиков-кастратов с голосами удивительной красоты.

      Гора подарков все росла и росла, а Сира тем временем наблюдала за кадин Бесмой, матерью принца Ахмеда. Эта женщина сидела с совершенно бесстрастным лицом, но глаза ее метали молнии неприкрытой ненависти к Селиму и жгучей ревности – надо же, какие почести ее владыка и господин расточал своему младшему сыну!..

      После некоторого раздумья, улучив момент – церемония подношения даров подошла к концу, и взгляды всех присутствовавших обратились на танцующих девушек, – Сира осторожно протянула руку коснулась руки принца и тихо сказала:

      – Прости дерзость твоей ничтожной рабыне, господин мой, – но дозволено ли мне говорить?

      Селим молча кивнул, а девушка продолжала:

      – Прошу, взгляни на госпожу Бесму. Поверхность пруда – ровная и гладкая, но на дне таятся смертельно опасные течения. Не стоит ли смирить эти беспокойные воды?

      – Мудрость моей рабыни не уступает ее красоте, – с улыбкой ответил принц.

      Когда увеселения подошли к концу и Баязет уже собирался дать сигнал к окончанию вечера, Селим внезапно поднялся с места, а затем пал ниц перед отцом.

      – Да, сын мой, слушаю тебя, – проговорил султан.

      – Отец, господин мой, я никогда не смогу отплатить тебе за твою доброту и воздать за великое благородство – ведь ты сдержал слово, данное моей матери! Однако я попытаюсь. – Сунув руку в атласный мешочек, Селим извлек оттуда сапфир размером с куриное яйцо – то был подарок багдадского калифа. – Прошу принять эту безделицу, господин мой, ничтожную плату за ту щедрость, что ты выказал мне!

      Польщенный султан взял сапфир.

      – А это – для жемчужин гарема моего отца, – продолжал принц. Протянув руки к венецианской вазе, он зачерпнул две пригоршни розовых жемчужин, которые предложил