Разящий клинок. Андрей Посняков

не голова, – вытаскивая саблю, холодно бросил Давыдов. – А ну, братцы…

      Гусары вылетели наметом… и сразу же попали под огонь! Не такой уж и плотный, но все же…

      – Ах ты ж черт!

      Впереди, сразу за поворотом, дорогу перегораживала баррикада, составленная из крестьянских телег и наспех наваленных бревен! Именно там, за баррикадою и притаились стрелки… коих нужно было оттуда выбить.

      – Спешиться всем! – Денис спрыгнул с лошади. – Поручик – обходите слева… Вахмистр – справа…

      – Постойте-ка, господа…

      Хорунжий Епифан Талаев, прищурившись, видно, что-то узрел и, расправив плечи, вдруг разразился самой отборной руганью, от которой, несомненно, покраснели бы и лошади, коли бы умели краснеть.

      – Эх, мать вашу ити… Так вас разэтак-растак! Вы что там, осатанели все?

      – Хо! Выходит, свои, русские? – показались над баррикадой крестьянские шапки.

      – Русские, русские, – подходя ближе, Талаев заорал еще громче: – Глаза-то протрите, эй! А ну, поприветствуйте господина подполковника! Живо!

      Быстро сообразив, что к чему, Денис Васильевич прыгнул в седло и подъехал к баррикаде:

      – Здорово, мужички-молодцы!

      – И ты будь здрав, батюшка-подполковник!

      Выбравшиеся из-за телег с десяток бородатых мужиков во главе с хитроглазым седым дедом принялись ломать шапки и кланяться.

      – Здрав буде, барин. Ты уж извини, что так… – развел руками старик. – Мы, вишь ты, думали – хранцузы вы.

      – Да что же – по форме не видно? – Давыдов изумленно вскинул брови.

      – Дак ведь и не видно, батюшка, – хитро прищурился дед. – Хранцузы тоже в форме… и все похожи. Они на вас, а вы – на них. И говорите одинаково – не по-русски. Уж ты не серчай, барин… А хочешь – в баньку! У нас как раз топится…

      – В баньку, говоришь… А ты кто будешь-то, старче?

      – Я-то? – дед теперь почему-то не казался таким уж старым. Ловок еще, рукаст! – Селиваном Карпычем меня кличут или просто – Карпыч. Староста я тутошний, ага… Ну, гостюшки дорогие, добро пожаловать! Прошу не отказать. Как говорится – уж чем богаты…

      В деревне уже вовсю сновали бабы да молодушки в поневах, сарафанах да цветных платках. Накрывали столы, староста же степенно пригласил «господина полковника» к себе в избу и все потчевал, потчевал, потчевал…

      Тут и пироги, и щи кислые, и налимья ушица, и пиво, и медовый перевар, и хмельная бражица!

      – Значит, говоришь, за французов приняли?

      – Так, барин, так.

      – Угу…

      – А ну, Анютка, неси-ка еще бражки… Там, в леднике, есть… – махнув рукой смешливой крестьянской девчонке, Селиван Карпыч совсем раздухарился, приятно было старику. Еще бы – не каждый день за одним столом с господами офицерами кушал!

      – Мы это… графа Гольцева крепостные… Сам-то граф незадолго до хранцузов куда-то утек. Управляющий тоже сбежал… Так что, стало быть, один я из начальства-то и остался… Вы пироги-то кушайте, господа мои…