Безымянные. Юлия Владимировна Доброван

ьному существованию.

      Свернув за угол, она застыла, пережидая, пока шумная компания перейдёт на другую сторону улицы. Не привлекать внимания. Не напугать.

      Не нарваться.

      Не повезло…

      – Воу, Рич, смотри, какой уродец! – пьяный хохот тупой болью запульсировал в висках. – Или это баба? Это баба, мужики?.. Эй, чудила, принимала ванну с кислотой?

      Рита спокойно ждала, пока очередные отморозки вдоволь "налюбуются" её увечьем. Ждала, потому что за годы такой жизни чётко поняла, что все они действуют по одному сценарию: стебутся, тычут пальцами, но в итоге не тронут. Не рискнут. Побоятся, что "эта дрянь" заразна.

      – Охуеть… – прозвучало подозрительно близко. – Всё, блядь, я завязываю с алкоголем. А то вдруг и сам таким стану. Брр…

      Устав слушать одни и те же речи, Рита шагнула прямо к обступившей её компании – ожидаемо, они шарахнулись в разные стороны, позволяя ей спокойно уйти.

      Домой она попала ближе к полуночи. Выпила чашку травяного чая, приняла душ и почистила зубы, бездумно пялясь в пустую стену напротив – зеркал в квартире не было уже несколько лет. Ни единого. Так было проще. Она устала в порывах гнева или отчаянья снова и снова разбивать руки в кровь, видя собственное отражение и пытаясь от него избавиться – становилось только хуже. Вместо одного уродца, взиравшего на неё из отражения, она получала десятки осколков, в каждом из которых видела себя. Чудовище.

      Монстра с рыдающими глазами.

      Она смирилась. Приняла свою участь и стала жить по инерции, работая в цветочном магазине матери и слепо веря в то, что должна продолжить семейный бизнес, хотя на деле же просто боялась признаться самой себе, что такого уродца не возьмут на нормальную работу. А ведь она даже не пробовала. Зачем?..

      Каждому не объяснишь, что стала такой не по своей воле, что родилась обычным ребёнком с безупречно ровной кожей и россыпью милых веснушек на пухлых щеках. Да и кто поверит, глядя на это изувеченное безобразными шрамами лицо?

      Чудовище. Монстр. Прокажённая.

      Каких только слов за свои двадцать семь лет Рита не слышала в свой адрес…

      Но если бы судьба подарила ей шанс всё исправить, если бы она снова получила возможность вернуться в тот день, поступила бы точно так же, не колеблясь ни секунды. Жизнь брата того стоит. Спасённая жизнь.

      Рита часто вспоминает то утро. Своё последнее счастливое утро… Вспоминает тихий семейный завтрак, после которого они с отцом отправились стричь газон, а мама осталась мариновать утку к ужину, попутно рассказывая младшенькому сказки. Ближе к обеду родители уехали на выставку семян, надеясь приобрести что-нибудь оригинальное для своего магазинчика, а восьмилетнюю Маргариту вместе с трёхлетним Джимми оставили на попечительство соседке. Возгорание случилось внезапно и, как потом объясняли пожарные, было неизбежно. Слишком старые, прохудившиеся трубы рано или поздно рванули бы. В панике малыш Джимми спрятался под кровать, и Рите пришлось долго искать брата, надышавшись угарным газом. Уже подбегая к выходу с Джимом на руках, она услышала треск. Последнее воспоминание: она накрывает брата своим телом, а сверху падает обугленная, шипящая балка.

      И тишина.

      Лучше бы она умерла…

      Но нет, клеймо.

      Судьба даровала ей жизнь, оставив вечное напоминание об этом подарке.

      В тот день она была клеймена навеки быть изгоем.

      Рита не жалела себя, нет. Боже упаси! Она научилась находить радости в том, что было доступно: после гибели родителей с удовольствием взвалила на себя обязанности по уходу за цветочным магазином, работу в котором, вопреки сложившемуся в обществе стереотипу, не считала чем-то унизительным и малоприбыльным. В конце концов, не в деньгах счастье. Для таких людей – уж точно не в них… Ещё она читала. Много читала. Взахлёб. Ведь только погружаясь в иные миры и хотя бы временно отрекаясь от жестокой реальности, она могла прочувствовать то, что остальным людям доступно в повседневной жизни.

      Спокойствие и защищённость.

      Дружеская верность и беспричинный, беззаботный смех.

      Любовь.

      Любовь всегда казалась Рите чем-то далёким, недоступным, бесконечно желанным, но… увы. Она никогда не тешила себя нелепыми надеждами, что однажды встретит человека, способного принять её такой. Нет. Так не бывает. Люди либо смеются над ней, либо оскорбляют, либо равнодушно проходят мимо. Последним она была особенно благодарна. Но чтобы любить – нет, такого с Ритой не случалось.

      И пусть. Ей достаточно и книг.

      Было достаточно, пока однажды у двери её магазина не появился высокий брюнет в дизайнерском пальто. Гордо расправленные плечи, прямой самоуверенный взгляд – всё говорило о том, что парень знает себе цену.

      Книги врали. Это Рита поняла практически мгновенно. Любовь не зарождается где-то внутри, не расцветает, будто изнеженный хозяином цветок… Нет, это происходит мгновенно. Секунда – и ты влюблена.

      Рита