Стоять, бояться!. Оксана Обухова

номия хозяина машины, который, сидя на корточках у заднего бампера, проволоку от него отматывал.

      Такого множества подвохов хитроумный план Котика никак не предусматривал. Охранник офиса не вовремя решил перекурить и вышел на крыльцо. Портфель, который Евдокия тихонечко стащила с переднего сиденья джипа, оказался неожиданно тяжелым – под его мягкой кожей легко угадывались жесткие ребра портативного компьютера.

      Как ни смешно, но именно ощущение под мышкой чужого ноутбука не позволило Евдокии разжать локоть и разрешить портфелю грохнуться на асфальт парковки, хотя перепуганное сознание сигнализировало: если уж попалась – оставляй добычу и ноги уноси! Дикая в подобных обстоятельствах рачительная мысль «Не дай бог, разобьется чужое дорогущее «железо»!» заставила Землероеву крепче стиснуть кейс, гигантским кенгуриным прыжком отскочить от обворованный машины и что есть силы припустить со двора: настала очередь проверить второй этап хитроумного Котикового плана – рассчитанные пути отхода.

      В спину дуэтом неслись страстные вопли хозяина портфеля и свирепые рыки офисного секьюрити: первый обещал все простить, коли Дуся добычу скинет, второй грозился догнать, переломать беглянке ноги-руки и голову свернуть.

      Слышать такое нежной девушке довольно жутко. Землероева мерила московский тротуар легчайшими скачками перепуганной лани, облапанный обеими руками тяжеленный портфель бился о живот острым углом ноутбука и сбивал дыхание. Солнцезащитные очки, что Дуся выбрала для операции из джеймс-бондовского арсенала, сползли с носа до верхней губы и почти что падали.

      Очки было жалко, их поносить дала Синицына. Причем на недельку, пока сама не укатит в Испанию.

      Евдокия перехватила портфель одной рукой, сорвала очки с лица и запихнула их в карман спортивной куртки, выбранной для операции уже из арсенала ниндзя: угольно-черный комплект из обтягивающих мягких брючек и куртки с капюшоном, простецкие черные кеды.

      Секундная заминка позволила преследователям приблизиться. Когда Дуся резко свернула в ближайшую подворотню, из горла охранника вырвался победный крик: арка выходила в тупиковый двор – воровка, надо думать, никуда оттуда не денется!

      Евдокия пробежала до двух гаражей в углу небольшого, окольцованного домами и бетонным забором двора, проскользнула между рифленых стенок и стремительно протиснулась в узкую щель бетонного ограждения детского садика, имеющего выход на противоположную улицу.

      На данном проникновении на территорию детсада и основывался заключительный этап хитроумной комбинации: в узкую каменную щелку мог протиснуться только подросток либо худосочная девица. Охранник застрял в щели первым. Покричал из дырки маленько и уступил место хозяину портфеля, после чего в спину Дуси понеслись мольбы напополам с угрозами.

      Совестливая душа воровки Землероевой съежилась от этих воплей, болезненно поворочалась под ложечкой…

      Но Евдокия сурово сдвинула брови и не позволила стыду возобладать: Котик попал в беду. Котика надо выручать. Кто, если не она, спрашивается. Зачем тогда вообще настоящие сестры нужны?

      Поминая «настоящих сестер», Землероева лукавила. Никаким братом Котик-Костик ей по сути не являлся. Его матушка – тетя Зина, жена покойного брата мамы, – второй раз вышла замуж и родила Константина уже от нового супруга, подполковника дяди Толи. Вероятно, история этого замужества заслуживает отдельного, развернутого упоминания, но пока, в виду погони и цейтнота, ограничимся короткой справкой: если бы все беды не искупало рождение обожаемого Котика, то лучше б тете Зине с военным Толей не встречаться.

      Евдокия свернула за разрисованную колокольчиками и ромашками беседку, скрылась из поля видимости преследователей и, выравнивая сбитое пробежкой дыхание, достала из кармана очки. Нацепила их на нос и, низко наклонив голову, пошагала по дорожке на выход.

      У ворот садика воспитатели раздавали родителям последних детсадовцев: пятница, август, короткий день – народ массово рванул дышать чистым воздухом на дачах. На появившуюся из-за здания странную девушку в очках и капюшоне никто не обратил внимания – воспитательницы тоже люди, в голове, поддаваясь всеобщему пятничному настроению, лишь грядки и котомки с закупленной провизией – детей бы не забыть пересчитать!

      Евдокия медленно продефилировала мимо группки женщин и детишек и вышла в тихий изогнутый переулок. Отсюда до двери подъезда в доме Котика оставалось не более трехсот метров.

      Мольбы и вопли сгинули еще на территории детсада.

      …Не типичный для августа прохладный ветерок оглаживал разгоряченные погоней щеки. Совесть пыталась пробиться сквозь радостный перестук пульса – получилось, получилось, получилось! – пальцы нервно стискивали ручку драгоценной добычи. Евдокия с трудом заставляла ноги не увеличивать скорость хода, приказывала себе останавливаться у витрин редких магазинов и в отражении обшаривать глазами окрестности.

      Получилось, получились, получилось! Котик спасен! Тетя Зина, что немаловажно, спасена от позора и больницы!

      Неужели – получилось?!

      В