Остров Надежды. Андрей Ливадный

всех сторон, так, что корабли, казалось, отбросили друг на друга резкие черные тени… Как будто гигантская фотовспышка осветила на мгновение происходящую во тьме драку.

      Рука Андрея инстинктивно рванулась к пульту, но экраны внезапно залил нестерпимый огонь, раздался треск, в нос ударил специфический запах горящей изоляции… и вдруг все с грохотом и стенаниями рвущегося металла ухнуло куда-то в бездну…

      Воронцов потерял сознание от внезапной перегрузки, но спасительное забытье длилось считанные мгновения. Автоматика боевого скафандра не могла позволить солдату валяться в беспамятстве, когда вокруг кипит бой, и острый укол инъектора сразу же привел его в чувство. К горлу подкатила тошнота от наступившей невесомости, но гораздо хуже было безошибочное ощущение чего-то страшного и непоправимого…

      Андрей понял, что орудийную башню оторвало от крейсера.

      В такие секунды главное – не потерять голову. Он поочередно включил телескопический обзор, сигнальный маяк и аварийный передатчик.

      Тишина… Он еще и еще раз выходил на связь, пока наконец не понял бесплодности таких попыток.

      Его отсек летел куда-то, беспорядочно вращаясь, экран радара был темен и пуст; ни единого шороха в коммуникаторе, ни команд, ни призывов о помощи. Лишь на приборной панели одна за другой вспыхивали красные предупреждающие строки:

      «Термоядерный взрыв в пространстве.. Дистанция – три световых секунды. Время – минус семьдесят секунд».

      «Вторичное излучение».

      «Нагрев обшивки выше допустимого предела на 800 градусов».

      «Функции защитного поля не восстановлены».

      «Лазерное орудие – порядковый номер 5 – уничтожено».

      «Система аварийного жизнеобеспечения включена».

      «Ваш отсек преобразован в автономный модуль».

      «Рекомендовано поддерживать предельный уровень личной защиты в течение пятидесяти часов».

      «Угроза для жизни!»

      Последняя надпись назойливо мигала.

* * *

      Каждый из нас, прежде чем умереть, должен был сойти с ума. А ведь мы – я имею в виду целое поколение, – миллионы молодых парней на пятидесяти семи колонизированных планетах, – мы выросли, не зная боли и страха. Позже нас назвали «саженцами войны»…

      Наверное, тому, кто прошел хотя бы одной, самой короткой тропкой этого чудовищного противостояния, уже невероятно трудно, почти невозможно верить, что мир был иным. Но я помню. Помню беззаботный смех матери, добрые глаза отца… Теплую воду пурпурного океана родной планеты. Помню свое ощущение безграничного покоя и счастья, какое бывает только у маленьких детей. Мир лежал у моих ног, такой огромный, удивительный и теплый. Он был моим.

      И так было везде. Планеты, колонизированные в период Великого Исхода1 , за четыре столетия окрепли, превратившись из диких и враждебных в развитые, цивилизованные миры. Мы были первым поколением, которому не нужно было бороться за выживание… но все наши мечты оказались втоптаны в грязь,

1

Великий Исход – период массового колониального бума когда сотни транспортов с поселенцами стартовали из перенаселенной Солнечной системы после первых опытов полета в гиперсфере.