Красный телефон (сборник). Юрий Поляков

Сумма была приличная, даже несмотря на галопирующую инфляцию. Назад мы ехали в одной машине с хмельным полковником, видимо, не очень успешным, потому что он стал жаловаться, что хоть ему и удалось слетать в космос, но у напарника разыгрался простатит, и полет прервали, за это им дали не Героев, а всего-то по ордену Ленина. А потом я спросил его о виновнике торжества, и он поведал, что Северьян чуть было не стал космонавтом, но на последнем этапе у него что-то не заладилось со здоровьем, и его «ушли» в науку. Со временем он возглавил лабораторию искусственной гравитации – огромный ангар с центрифугой посредине. В этом положении его и застали реформы девяносто второго. Сначала честный Северьян, как и все, бедствовал, обивал пороги, просил денег у правительства, но тщетно. Ему отвечали, что космос – достояние всего человечества, и какая, в сущности, разница, кто запустит раньше, больше и дальше – мы или американцы. В конце концов он нашел выход – стал сдавать свой огромный, с автоматической терморегуляцией, ангар азербайджанцам, которые устроили там арбузохранилище, такое огромное, что почти каждый второй арбуз, продающийся в Москве, был оттуда, из лаборатории искусственной гравитации. В скором времени Северьян сделался очень богатым человеком: вилла на Кипре, «Мерседес», дети в Принстонском колледже, но он не забурел, как остальные «новые русские», а принялся помогать оставшимся без работы космонавтам и даже открыл в Звездном городке бесплатную столовую для голодающего научно-технического персонала. И все это – на свои кровные, заработанные. Вот такой он человек, Женька Северьянов, – подлинный герой нашего времени!

      Я фактически уже заканчивал историю пионеров-кировцев, когда из чуланчика показалась заспанная рожа Витька. Я заметил, что у него, как у всех, кто работает на свежем воздухе, лицо и шея буровато-красные, а остальное тело молочно-белое.

      – Здорово, голова писателя Акашина! – поприветствовал я.

      – Здорово, стукач!

      – Почему – стукач?

      – Да все на машинке стучишь. Стук-стук-стук… Много настучал?

      – На молочишко.

      – А это что? – спросил он, увидав разложенные на диване папки.

      – Твой роман.

      – Иди ты! – заржал Витек и начал развязывать тесемки. – А почему «В чашу»?

      – А почему тебя Витей назвали? – вопросом на вопрос ответил я.

      – Чтоб с другими не перепутали, – после некоторых раздумий сообщил он.

      – Ну вот ты сам и ответил на свой вопрос, – не отрываясь от пионеров, сказал я.

      – А где роман-то? – оторопел Витек, заглянув внутрь и переворошив чистые страницы.

      – А зачем тебе роман? Ты почитать хочешь?

      – Отнюдь.

      – И они читать не хотят. Так что не волнуйся!

      Витек слопал банку свиной тушенки, закусив ее батоном белого хлеба, выпил чайник кипятку, посидел у телевизора, дождался окончания передач и снова ушел спать. А я, взбодрив себя глотком «амораловки», работал до тех пор, пока не поставил окончательную