Идеальная мать. Эйми Моллой

вы осознаете, на каком основании она находится в США?

      – На каком основании? – Нэлл помолчала, стараясь не смотреть на Себастьяна. – Мы об этом не говорили.

      Себастьян сел на диван рядом с Нэлл, ту затошнило от движения подушек.

      – Не понимаю, – сказал Себастьян, подаваясь вперед, положив руки на колени. – На каком основании вы задаете ей все эти вопросы? Не думаете же вы, что Альма как-то замешана в этой истории?

      – Просто пытаемся расставить все точки над «i», – Хойт усмехнулся и посмотрел в блокнот. – А когда вы были в баре, вы ничего странного не заметили? Может, рядом с вами был кто-то подозрительный?

      – Нет, мы держались своей компанией. Мы сидели на веранде

      – А Уинни все время была с вами?

      И вдруг Нэлл вспомнила. Вспомнила, как стояла у раковины в женском туалете, где воняло мочой и хлоркой. Она пила воду из-под крана, в глазах было мутно. Она увидела в зеркале, что за ней стоит какая-то тень.

      – Миссис Мэйки?

      – Мы просидели там около часа, мне кажется, потом Уинни пошла к бару. – Она чувствовала, как ее голос отдавался в голове. – И с ней Одди. Потом ее никто не видел.

      – Это одна из участниц вашей группы?

      – Нет. Он мужчина, отец.

      Она как будто вновь почувствовала, как кто-то схватил ее, потянул за футболку, впился в плечо. Почувствовала у шеи горячее дыхание.

      Шварц снова поднял брови:

      – Отец? В группе для матерей?

      – Да. Думаю, он гей.

      Он кивнул, а Хойт что-то записал в блокнот:

      – Одди? Какое интересное имя, он что, иностранец?

      – Да вроде нет. Это прозвище. Я его так назвала на одной из первых встреч. Он среди нас, женщин, один-единственный парень, вот я и назвала его «Одди». Все быстро привыкли к этому прозвищу. Я, честно говоря, не помню, как его зовут на самом деле. Не знаю, как другие, но, думаю, никто не помнит.

      Себастьян издал нервный смешок и взял Нэлл за руку:

      – Она удивительно плохо запоминает имена.

      – Могу я отойти на секундочку? Мне нужно в сортир.

      Нэлл встала, опершись Себастьяну на плечо, чтобы удержать равновесие, прошла в их спальню, вошла в ванную, закрыла за собой дверь и посмотрела в зеркало. Это был сон. Это точно был сон.

      Она присела на пол возле туалета. Ей уже несколько лет не снились кошмары, от которых она раньше просыпалась почти каждую ночь. В них ее преследовали. Поджидали за углом. Наверное, это опять кошмар. Если бы с ней в туалете кто-то был и трогал ее, она бы запомнила.

      Она услышала, что Беатрис заплакала. Кто-то постучал в дверь. Это был Себастьян:

      – Нэлл, все в порядке?

      Она посмотрела пол, там валялась скомканная вчерашняя рубашка. Себастьян постучал сильнее.

      – Сейчас иду.

      Нэлл подняла рубашку. Она была порвана вдоль шва на правом плече.

      Она вернулась в гостиную и извинилась перед Хойтом.

      – Ничего страшного. Еще всего пара вопросов, и мы оставим вас в покое. Что вам известно об отце?

      – Об