Скрытые в темноте. Кара Хантер

лишении свободы. Вам зачитали обвинение и ваши права, и вы заявили, что все поняли. Теперь мы проведем официальный допрос, который будет записан.

      – Тебя снимут на камеру, Билл. Ясно? – добавляет Росс.

      Старик раздраженно прищуривается.

      – Я что, похож на идиота? Все мне ясно. И для тебя, сынок, я доктор Харпер.

      Куинн смотрит на Росса, и тот кивает.

      – До тысяча девятьсот девяносто восьмого года доктор Харпер преподавал социологию в университете Бирмингема.

      Куинн слегка краснеет – третий раз за утро. «Это рекорд», – мысленно отмечает Гислингхэм.

      – Вы проживаете по нынешнему адресу с тысяча девятьсот семьдесят шестого года? – спрашивает Гарет, заглянув в папку. – Хотя работали в Бирмингеме?

      Харпер смотрит на сержанта так, будто тот намеренно прикидывается тупым.

      – Бирмингем – та еще дыра.

      – То есть сюда вы переехали в семьдесят шестом году?

      – Брехня. Одиннадцатого декабря семьдесят пятого года, в день рождения моей жены, – отвечает Харпер.

      – Первая жена доктора Харпера умерла в девяносто девятом году, – быстро вставляет Росс. – Он женился снова в две тысячи первом, но, к сожалению, в две тысячи десятом году вторая миссис Харпер погибла в аварии.

      – Тупая корова, – громко говорит Харпер. – Напилась. Напилась в стельку.

      Росс смущенно поглядывает на адвоката.

      – Коронер обнаружил повышенное содержание алкоголя в крови миссис Харпер на момент несчастного случая.

      – У доктора Харпера есть дети?

      Тот протягивает руку и стучит по столу перед Куинном.

      – Говори со мной, сынок. Со мной, а не с этим идиотом.

      – Ну так есть у вас дети? – обращается к нему сержант.

      – Энни. Толстая корова. – Харпер кривит лицо.

      Гарет берет ручку.

      – Вашу дочь зовут Энни?

      – Нет, – перебивает Росс. – Билл немного путается. Энни – это его соседка из сорок восьмого дома. Судя по всему, очень милая женщина. Она часто заходила к нему в гости, но в четырнадцатом году переехала в Канаду, чтобы быть поближе к сыну.

      – Хочет скрайпить, дурында. Сказал ей, что у меня в доме такого не будет.

      Куинн вопросительно смотрит на Росса.

      – Он имеет в виду «скайпить», общаться по «скайпу». Билл не хочет пользоваться компьютером, так что их общение не продолжилось.

      – Других родственников у него нет?

      – По крайней мере, я не в курсе, – говорит Росс.

* * *

      – У него точно есть сын, но как его зовут, не помню.

      Сомер стоит на пороге дома № 7 уже пятнадцать минут. Надо было соглашаться на чай, хотя тогда она застряла бы тут на весь день. Миссис Гибсон тараторит без умолку.

      – Сын, говорите? – Эрика просматривает записи. – О нем больше никто не упоминал.

      – И неудивительно. Люди тут… не любят «вмешиваться». В моем детстве все было иначе. Раньше все присматривали друг за другом и знали своих соседей, а теперь мне и половина местных богачей неизвестна.

      – Вы