Победная весна гвардейца. Юрий Корчевский

А преодолеть невозможно, рокада загружена. Только прошла колонна, как с другой стороны, от Орши, одиночный мотоциклист. И так весь день. Илья разведчикам отдых устроил. Отоспались, доели остатки сухого пайка. Выручила найденная у немцев копчёная колбаса, поделили поровну. Немцев тоже кормили, не столько из-за человеколюбия, сколько из прагматизма, немцы должны иметь силы ползти и идти наравне с разведчиками. Пленные офицеры, похоже, уже смирились со своей участью. В плену тоже жить можно, и многие пленные после войны вернулись домой. Правда, последний военнопленный покинул СССР в 1954 году. Мужиков-то после войны поубавилось сильно, немцы работали на стройках, восстанавливали разрушенное. Согласно военной конвенции получали питание по норме, которую не имели советские люди, после войны им было позволено получать письма и посылки от родных.

      Всё же кончился день, в сумерках движение стало редким. А потом транспорт вовсе исчез. Немцы опасались партизанских обстрелов и налётов, по ночам старались не передвигаться. Вот теперь разведгруппа перебежала шоссе, укатанную гравийку. А дальше лесом, с редкими привалами. Уже и пушечная стрельба слышна стала, потом пулемётная. Около трёх часов стали видны осветительные ракеты, значит – передовая рядом. Некстати прекратился дождь. При нём пересечь передовую было бы проще. Но выбирать не приходилось. Да ещё Илья опасался, что наши войска начнут артподготовку перед наступлением. Все виды орудий – пушки, гаубицы, реактивные миномёты начнут огонь по разведанным целям. И не приведи Господь, попасть под удар своих же снарядов. Пока можно было – шли, потом поползли, преодолели вторую траншею. Впереди самое опасное – первая линия. В этой линии обороны солдат больше, часовые бдят, ракетчики осветительные ракеты пускают периодически и методично. Также дежурные пулемётчики постреливают. Даже если ничего подозрительного на нейтральной полосе нет, пустят для острастки – мол, не дремлем, службу несём – очередь. Звуки для любого фронтовика привычные и не опасные, если в землянке сидишь или в траншее полного профиля. А когда через вражескую траншею перебраться скрытно надо, там ощущения другие, острые, чувство опасности реальной возрастает.

      Мало перемахнуть через траншею, ещё через заграждения пробраться надо, в темноте, не задев пустых банок и бутылок, не наступив на мину. Пульс частит, в висках бьёт, кажется, что твоё дыхание слышно всем, обостряются все чувства – зрение, слух, обоняние. Нервы напряжены. До траншеи метр – все замерли. Не спеша прошёл часовой. Пулемётное гнездо в полусотне метров в виде ДОТа. Периодически оттуда постреливают, а огоньков на стволе не видно, стало быть – ДОТ или ДЗОТ. Первым через траншею Иванюта перебрался, за ним пленные. Илья и Сейфулин им ножи показали и палец ко рту прислонили. Мол – полное молчание или зарежем. Поняли немцы, глаза опустили. Никому умирать не хочется. Старшему из офицеров, майору, от силы лет сорок, гауптману лет на десять меньше, полжизни впереди. На фронте, желая выжить, даже завзятые атеисты,