Прогулка по лезвию. Марина Серова

от места, где совсем недавно утолял жажду. Я поспешила следом и вскоре окликнула его:

      – Эй!

      Человечек в сером пальто повернулся, его голубые глаза продолжали оставаться холодными. Руки он из пальто не вынимал. Не люблю, когда человек во время разговора держит руки в карманах. Ну да ладно, сейчас необходимо как-то наладить отношения и побеседовать с этим хроническим любителем выпить.

      – Тебе чего?

      Я подошла к нему и, открыв пакет, продемонстрировала покупку, сделанную в «Русском Поле». Он долго смотрел на бутылку, затем поднял глаза, и я увидела в них блеск. Это придало мне надежду на то, что у нас состоится весьма полезный разговор.

      – Ты что, продаешь, что ли? – не понял он.

      – Нет, – покачала я головой, – я это вам дарю.

      Он с недоверием посмотрел на меня, шмыгнул носом, оглянулся по сторонам. Наступил вечер, и начало подмораживать, причем крепко. Поежившись, он предложил зайти в подъезд.

      «В подъезд, так в подъезд», – подумала я, поминая недобрым словом Грома, который заставил меня заниматься какой-то ерундой.

      Мы поднялись на второй этаж, где он поспешил положить замерзшие руки на батарею. Затем порывшись в карманах пальто, он извлек на свет помятый, треснувший, некогда белый пластиковый стаканчик. Поставив его дрожащей рукой на подоконник, он потер небритые скулы и, глядя как голодная дворняжка на колбасника, попросил:

      – Налей, а?

      Я передала ему пакет вместе с бутылкой, не желая ее распечатывать. Если хочет выпить, и сам пробку открутит. Я молча стояла, наблюдала за тем, как бесцветная жидкость булькает в стакан. Он умудрился налить ровно до трещинки, после чего взял стаканчик двумя руками и поднес ко рту.

      – Ну, девушка, за твое здоровье, – сказал он и отправил внутрь огненную воду. Поморщившись и занюхав рукавом, он посмотрел на меня, потом снова взглянул на бутылку.

      Похоже, этот человек мог пить бесконечно. Опасаясь, что его язык скоро уже будет не в состоянии произнести хоть одно слово вразумительно, я взяла бутылку с подоконника и переставила ее от мужичка подальше, себе за спину.

      Вдруг он покраснел, схватился за горло руками и стал тяжело хватать ртом воздух и медленно оседать на пол. Я перепугалась и бросилась к нему. В этот момент он перестал сжимать руками горло и неожиданно для меня выпрямился, как ни в чем не бывало.

      – Перепугалась, милая? – спросил он.

      Я отступила от него на шаг. Дяденька простым трюком вогнал меня в детское смущение.

      – Дай, я еще выпью, а? – Его даже не интересовало, кто я такая и почему я ему за просто так отдала целую бутылку водки.

      – Подожди, у меня к тебе есть вопрос.

      – Ты что, из ментовки?

      – Нет. Почему я должна быть из ментовки?

      Он снова засунул руки в карманы, поежился, хотя в подъезде было намного теплее, нежели на улице.

      – А мне, кроме ментов, вопросы уже давно никто не задает.

      – Скажи мне, – строго начала я, – дохнет ли по жизни ваш брат алкоголик?

      – Дохнет, –