Обольстительница в бархате. Лоретта Чейз

На самом деле впервые. Она наконец поняла, почему никто не мешал ей наслаждаться картиной. Все стены галереи были увешаны пейзажами, сценами гибели мифических и исторических персонажей, воинскими сражениями и чем-то подобным, а кроме того, мадоннами и картинами на религиозные сюжеты. Боттичелли не имел к этому отношения. Никакой тебе дидактики, никакого насилия, и уж совершенно точно никакой буколической невинности.

      – Интересный выбор, – заметила Леони.

      – Она висит особняком. Теперь вы это заметили, – сказал он. – Кажется, Боттичелли никого не волнует в наше время. Мои друзья уговаривали меня выставить здесь какую-нибудь батальную сцену.

      – Вместо этого вы выбрали момент после.

      Лорд Лисберн окинул картину своими зелеными глазами, а потом снова вернулся взглядом к Леони.

      – Я мог бы поклясться, что между ними произошло любовное сражение.

      – А я могла бы поклясться, что она одолела его.

      – Ах, но ведь он восстанет снова, чтобы сражаться на следующий день.

      – Может, и так. – Она развернулась и подошла к картине еще на шаг, понимая при этом, что рискует попасть под ее влияние. Снова. Разумеется, Леони видела работы ничуть не хуже. В Лувре, например. Но эта…

      Хозяин картины подошел и встал сбоку. Какое-то время они разглядывали ее молча. В напряженной тишине, как ей показалось.

      – Меня страшно интригует выражение лица Венеры. Интересно, о чем она думает?

      – Существует единственная разница между мужчиной и женщиной, – отозвался Лисберн. – Он спит, а она думает.

      – Должен же кто-то думать, – пробормотала Леони. – И, кажется, это чаще всего выпадает на долю женщин.

      – Я всегда удивлялся, почему они потом тоже не засыпают.

      – Ничего не могу сказать по этому поводу. – Она была честна. Ее представления о физической любви между мужчиной и женщиной – хотя старшие сестры весьма подробно описывали, как это происходит, – не основываются на собственном опыте. Для нее на первом и последнем месте всегда было дело. В особенности теперь. – Что интересует меня больше всего, так это внешний вид дамы.

      Открыв свой ридикюль, Леони достала визитную карточку и протянула маркизу. Это была очаровательная карточка. Такой она, конечно, и должна была быть, чтобы соответствовать самому передовому предприятию Лондона в особой сфере деятельности. Размер у нее был такой же, как у карточек, с которыми дамы наносят визиты, и гравировка элегантная, и цвет. Однако это все-таки была деловая карточка, на которой значилось – «Модный дом Нуаро», Туалеты для дам, Лондон, Сент-Джеймс-стрит, № 56.

      Лисберн изучал визитку какое-то время.

      – Я одна из владелиц, – объяснила Леони.

      Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.

      – Это не на вас женился мой кузен Лонгмор?

      Она даже не удивилась тому, что ее новый зять доводится кузеном лорду Лисберну. Все в этом мире связаны между собой родственными узами в той или иной степени, а плодовитая семья Фэрфаксов,