Банкир. Петр Катериничев

из мужчин, одетый в облегающий гидрокостюм, стоит во весь рост рядом с рулевым и напряженно всматривается в бинокль, оснащенный прибором ночного видения.

      – Есть! Я их вижу!

      Моторка резко сбавляет обороты, зарывается носом в волну, двое мужчин берут весла и начинают слаженно и умело грести, как на каноэ, поочередно с двух сторон.

      – У них есть радио?

      – Да. Но не работает.

      – Уверены?

      – Да.

      – Тогда подходим до видимости.

      Лодка здорово нагружена для такого маленького суденышка; замешкайся один с гребком – и она бы просто перевернулась. Но мужчины работают умело и споро. Уже виден свет в рубке неподвижно застывшей яхты.

      – Чем они там заняты?

      – Бог знает. На палубе пусто.

      – Яхта движется?

      – Нет. Стоит.

      – На якоре? Не может быть. Здесь слишком глубоко.

      – Просто легли в дрейф.

      – Какого черта…

      – Скоро узнаем…

      Еще несколько гребков. Лодка идет совершенно бесшумно, лишь едва слышимые всплески, сливающиеся с всплесками волн.

      – Достаточно, – шепотом произносит рулевой, – Ближе нельзя. Ночью в море звук разносится, как в церкви…

      Сидящий рядом надевает на плечи миниатюрный баллон со сжатым воздухом, маску, закрепляет во рту нагубник. Поднимает правую руку, отдает беззвучную команду.

      Двое мужчин поднимают со дна лодки оружие – специальные автоматы – и без единого всплеска исчезают под водой. Третий уходит под воду следом. Маленькая моторка покачивается на едва заметных волнах. Она выкрашена особой краской и попросту сливается с цветом ночного моря. Рулевой сидит недвижно, как изваяние.

      Заметить суденышко можно, только наткнувшись на него.

      Трое пловцов появляются у борта яхты почти синхронно. Беззвучно цепляют обернутые резиной крюки и оказываются на палубе. Движутся бесшумно в сторону рубки. На мостике пусто. Один осторожно спускается в маленькую каюту, выставив вперед автомат и напряженно прислушиваясь.

      …Мне теперь морской по нраву дьявол, Его хочу люби-и-и-ть…

      Ничего, кроме этой мелодии. Спускается второй. Подает знак – спускается третий.

      Каюта напоминает место побоища. У переборки лежит труп крупного, полнокровного мужчины – лицо его просто размозжено чем-то тупым и тяжелым. Еще двое убиты выстрелами в голову. Четвертый лежит у другой переборки, сжавшись калачиком, кровавый след тянется от середины каюты.

      Один из пловцов подходит к нему, щупает артерию на шее, подносит зеркальце к губам. Констатирует:

      – Жив. Но ненадолго.

      – Обследовать яхту! Немедля! – командует старший. Бойцы понимающе переглядываются, двое выходят, один вынимает миниатюрный прибор и начинает внимательно осматривать мостик и рулевую рубку, палубу. Другой натягивает нагубник, маску и прыгает за борт. Старший с таким же прибором быстро обходит каюту, скрывается в гальюне, затем изучает мотор. Вся процедура