Знак четырех. Артур Конан Дойл

оба так добры ко мне, – ответила мисс Морстен. – Я живу очень уединённо, у меня нет друзей, на чью помощь я могла бы рассчитывать. Так я приду к вам к шести. Это не будет поздно?

      – Только не опаздывайте, – ответил Холмс. – У меня к вам ещё один вопрос. Скажите, это письмо написано тем же почерком, что и адрес на коробках с жемчужинами?

      – Они у меня с собой, – ответила мисс Морстен, вынимая из сумочки несколько листов обёрточной бумаги.

      – Вы идеальный клиент. У вас хорошая интуиция. Ну, посмотрим.

      Он разложил листы на столе и стал внимательно разглядывать один за другим.

      – Почерк везде, кроме письма, изменён, – сказал он вскоре. – Но никакого сомнения: все адреса и письмо написаны одним человеком. Смотрите, «е» везде одинаково, обратите также внимание, как изогнуто конечное «s». И там и здесь видна одна рука. Я не хотел бы заронить в вас ложную надежду, но скажите, мисс Морстен, нет ли сходства между этим почерком и рукой вашего отца?

      – Никакого.

      – Я так и думал. Так, значит, мы ждём вас в шесть. Позвольте мне оставить у себя все эти бумаги. Я ещё подумаю о вашем деле. Время у нас есть. Сейчас только половина четвёртого. До свидания.

      – До свидания, – ответила наша гостья и, спрятав коробочку с жемчужинами за корсаж и взглянув на нас обоих добрыми, ясными глазами, ушла. Стоя у окна, я смотрел, как она удалялась лёгким, быстрым шагом, пока серая шляпка и белое пёрышко не затерялись в серой толпе.

      – Какая очаровательная девушка! – воскликнул я, повернувшись к моему другу.

      Холмс опять разжёг свою трубку и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

      – Очаровательная? – переспросил он апатично. – Я не заметил.

      – Нет, Холмс, вы не человек, вы арифмометр! – воскликнул я. – Вы иногда просто поражаете меня!

      Холмс мягко улыбнулся.

      – Самое главное – не допускать, чтобы личные качества человека влияли на ваши выводы. Клиент для меня – некоторое данное, один из компонентов проблемы. Эмоции враждебны чистому мышлению. Поверьте, самая очаровательная женщина, какую я когда-либо видел, была повешена за убийство своих троих детей. Она отравила их, чтобы получить деньги по страховому полису. А самую отталкивающую наружность среди моих знакомых имел один филантроп, истративший почти четверть миллиона на лондонских бедняков.

      – Но на сей раз…

      – Я никогда не делаю исключений. Исключения опровергают правило. Послушайте, Ватсон, вам когда-нибудь приходилось заниматься изучением характера по почерку? Что вы можете сказать об этом?

      – Почерк разборчивый и правильный, – ответил я, – по-видимому, принадлежит человеку деловому и с сильным характером.

      Холмс покачал головой.

      – Посмотрите на высокие буквы, – сказал он. – Они едва выступают над строчкой: «d» можно принять за «а», а «l» за «е». Человек с сильным характером может писать очень неразборчиво, но высокие буквы у него действительно высокие. Наш корреспондент букву «k» везде пишет