Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918. Митрополит Арсений (Стадницкий)

Платона, со свойственным ему стилем и некоторою истеричною слащавостию, произвело впечатление на соборян. Оно поддержано было также сообщением и других членов депутации. После этого стали поступать предложения о крестном ходе – сейчас же или по крайней мере завтра. Причем иные ораторы, под влиянием расходившихся нервов от ужасов переживаемых событий, уже не считались ни с какими разумными соображениями. Напрасно им говорили, что, например, сегодня уже нельзя крестноходничать, так как день клонится к вечеру, священникам и населению нельзя сообщить, так как и телефоны не действуют, что крестные ходы могут подвергнуться обстрелу, особенно при возможности провокаторских выстрелов, что и нас самих могут обвинить в провокации. Нет, толпа ни с чем не считается, и требуют крестного хода. Конечно, это – кучка, но фанатичная. Порешили передать этот вопрос в богомольную комиссию*, которая должна обсудить этот вопрос, в случае утвердительного решения его, завтра, в пятницу, в десять часов утра назначить крестный ход, возглавляемый митрополитом Тихоном.

      А пушечная канонада и пулеметная трескотня продолжалась и после указанных пяти часов вечера, и слышна и теперь даже, в одиннадцать вечера, когда я пишу сии строки, правда, в значительно ослабленной длительности. Даст Бог, быть может, и прекратится совершенно, а то нервы мои слишком истрепались, и я плохо сплю эти ночи. Правда, этому препятствуют и патриаршие думы.

      Господи! Ты знаешь мою немощь, избери сильнейшего мене…

      Сегодняшний вечер, впрочем, как и все вечера последние, мы все, здесь живущие преосвященные, провели в беседе о текущих событиях и о будущем патриархе. Я совершенно искренно говорил, что я чувствую себя неспособным к такой высокой деятельности. Преосвященный Тихон то же о себе говорил. И мы оба признавали, что архиепископ Антоний, как идеолог патриаршества, мог бы более соответствовать такому сану. Впрочем, заключили мы, Господь лучше знает, кого ему избрать орудием Своего Промысла о Церкви Святой.

      Пятница. 3-е ноября. С десяти до часу заседание Соборного совета в Епархиальном доме. Член Собора генерал Артамонов докладывал о вчерашних своих сношениях с революционным штабом по вопросам об охране Кремлевских святынь и сокровищ – вещественных и книжных, о крестном ходе и т. д. Как видно, отставной генерал слишком много берет на себя якобы в качестве уполномоченного от Собора и много говорит. Ему дано понять о неуместности подобного способа деятельности. Такие люди могут вместо пользы принести значительный вред делу, сами того не замечая. Комиссия признала несвоевременность и неуместность крестного хода в настоящее время. Стрельба мало-помалу стихает. Утром, часов в девять, были слышны три сильных пушечных выстрела. Одним из них, как оказалось, пробит один из куполов Успенского собора, – отверстие в диаметре более аршина. И это после объявленного мира! Притом же стрельба в такую высокую мишень, не объяснимая никакою целесообразностью,