«Давай-давай, сыночки!» : о кино и не только. Ролан Быков

– 1 день.

      3. Закончить мост.

      4. Автор. Кинопавильон – 2 дня.

      5-е НЕОБХОДИМО

      Дать время собрать и отточить материал, это копейки.

      6-е НЕОБХОДИМО

      Дать возможность работать, не мучить, не мучить, не мучить.

      Я сейчас работать не могу, если не вспомнить всем, что я автор, режиссер и актер этой картины и не кретин Вам.

      Дайте работать.

      Не имеете права губить фильм. Это – 7 млн.

      Это жизнь.

      Не будьте убийцами.

      Я ИМЕЮ ПРАВА.

      Или нет? Или я… кто я? Почему я должен это писать? Это что такое? Что это? И потом, черт Вас возьми, за что?

      Ролан Быков

      7 мая 1966

      Это письмо написано в конце съемочного периода. Наверное, только имея те бойцовские качества, какие были у Быкова, можно было довести эту работу до конца с минимумом потерь. Из письма ясно, как шла работа, но вот просто один из штрихов.

      На картине был замдиректора Маклазян. У него в те годы появился «мерседес» – правда, не новый, но всё же редкая невидаль. Появился он, очевидно, благодаря тому, что вместо организации съемок в окрестностях Баку он гонял оттуда фрукты в Тюмень. Крови этот человек попортил Быкову немало. Когда вся группа приехала в экспедицию, он на следующий день, встретив Быкова на лестнице Бакинской гостиницы, спокойно сказал: «Да знаешь, Ролан, там, где ты хотел снимать, не получится, там дома начали строить». Быков тогда горяч был. Замдиректора свалился с лестницы и тут же взял бюллетень. Быков с художником и операторами носился по окрестностям в поисках приемлемой натуры. На это ушла почти неделя, а бюллетенивший замдиректора каждое утро с перекинутым через плечо полотенцем шел на пляж, приветственно помахивая рукой. Неделя была потеряна. И уволить-то его было нельзя, вот что самое ужасное. У Быкова вычли из постановочного гонорара 20% за перерасход, дали картине вторую категорию.

      «Все мы немножко Бармалеи»[2]

      – Говорят, сынок, ты в своем фильме что-то там новое сделал?

      – Да, отец, я снял фильм с первым в мире вариоэкраном, с соединением всех жанров – цирка, театра, оперы, балета… Но его запрещают.

      – Короче говоря, высунулся.

      – Но, отец, это совсем другим словом называется – «новаторство».

      – Не знаю, каким словом это называется, но я тебе скажу: высунулся – получил по физиономии. Так что либо не высовывайся, либо не ной.

Из разговора молодого режиссера Ролана Быкова с отцом

      – Шестидесятые, какими они были?

      – Шестидесятые годы многократно оценивались под углом зрения политики, но почти никогда речь не шла о духовности. А с этой точки зрения то время было интересным, многогранным – разным… Шестидесятые – это прекрасные годы. Прекрасные, несмотря ни на что. Да, шестидесятников высылали – как, например, Войновича; шестидесятники умирали, замученные притеснениями, – как я и другие. Но у нас была общность, которая компенсировала все притеснения. Кроме этой общности, нас ничего не волновало…

      В шестидесятые наше кино сформировалось, получило международное признание – «хрущевская оттепель» дала ему сильный толчок. И этот новый

2

Из интервью. Вечерняя Москва. 1996. 14 июня. Записала Л. Хавкина.