Демоны Дома Огня. Александра Груздева

вниз. На каминной полке тоже стояло несколько фотографий в черных рамках. Но никогда не удавалось рассмотреть запечатленных на них людей, потому что перед ним сидели брат и сестра – Дан и Дина.

      – Ян, ты заснул, что ли? – Дан через поле протянул руку и коснулся его.

      Нет, он не спал. Вернее, спал, но где-то далеко, в другой стране, – в этом сне он бодрствовал, а иногда даже забывал о том, что спит.

      – Твой ход, Ян! – напомнила Дина.

      Он бросил шестигранный кубик и отсчитал выпавшее ему количество красных точек фишкой-драконом с отгрызенной головой – попался в зубы соседскому псу. Близнецы были так похожи, что сначала он с трудом их различал. Тонкие асимметричные лица, как под копирку, светлые волосы с серебристым отливом. Синие глаза. Темно-синие, когда они сердились на Яна. Они часто сердились, особенно Дан:

      – Ты что сегодня как неживой?

      – Боюсь, они так и будут считать меня сумасшедшим, – печально ответил Ян.

      – А разве ты не сумасшедший? – неприятным, надтреснутым смехом зашелся Дан. Иногда он мог быть очень грубым. – Ты же в психушке.

      – Все дело в том, кем ты сам себя считаешь, – мягко шлепнула по плечу брата Дина: мол, уймись, Дан, не обижай мальчишку.

      – Кем я могу себя считать? – И снова его ход. Ладонь – ковшиком, потряс кубик. – Кто я, по-вашему?

      – Омен, – хрюкнул Дан.

      – Ребенок Розмари, – фыркнула сестра.

      Но, глядя в обиженное лицо Яна, близнец смягчился:

      – Тедди. Ты определенно Тедди.

      – Медвежонок Тедди? – уточнил Ян.

      Дан скорчился от смеха так, что сбил фишки. Дина заливалась звонче брата. Ян рассердился:

      – Если вы будете смеяться надо мной, я больше не буду с вами играть.

      – Ишь, напугал! – дергал ногами Дан. – Ты лучше книжки читай и фильмы смотри.

      Ян вздохнул:

      – Не разрешают мне.

      – Ну и не переживай, все равно мир – это иллюзия, – успокаивала его Дина. – Почти как сон. Но легче всего это понять, когда ты знакомишься с производными этой иллюзии – человеческими творениями. Или со снами.

      – Он и так разберется, он понятливый, – продолжал вздрагивать от смеха Дан. – Без образования, зато понятливый.

      – Не виноват я, что не могу учиться! – крикнул ему Ян.

      Этот противный, отвратительный Дан никогда его не поймет – ведь у него есть все: и дом, и родители, и сестра-близняшка.

      – А кто виноват?

      – А кто виноват? – вторила брату Дина.

      – Ты не виноват, а кто виноват?

      – А кто виноват, раз ты не виноват?

      Он терпеть не мог, когда близнецы начинали друг за другом повторять, – они становились похожи на роботов, и это, как правило, означало конец сна. Это означало, что он вновь проснется в своей палате. Увидит белый потолок над собой, услышит, как за стеной кричит его сосед: «Неверные! Адово семя!» – повернется – решетка за окном, а с другой стороны – дверь, которая открывается лишь снаружи, но не изнутри.

      Ян