Злые ветры Запада. Дмитрий Манасыпов

к затылку ремешком, не дали. Слюна, розовая и блестящая, упала на шею, поползла вниз. К бледному, еле различимому розовому овалу на белой не так давно груди. Потом, спустя много времени, целых две недели, Дуайт познакомился с Элли, старожилкой девочек Бада. И после знакомства с ней уяснил про особенную бледность некоторых мест у рыжих.

      Когда на ведьму нацепили ошейник, кто-то заботливый вкрутил шипы в его внутреннюю сторону. Шевелить шеей она не могла. Засохшие и свежие потеки сделали ее пострашнее твари на входе.

      Дуайт покосился на лежавшее рядом с ней тело в белом платье невесты. Ее не запятнала грязь. Не дали носилки, стоящие на аккуратно напиленных чурбачках и пестрое одеяло, накинутое сверху. Поверх одеяла, притянутый тусклой серебряной цепочкой, блестел лаком свежевыструганный большой крест. Это было верно. Но кто из домашних смог отрезать девочке голову, чтобы пришить обратно грубыми толстыми нитками?

      – Ты ее убила?

      Ведьма кивнула. Дуайт старался не смотреть в ее глаза. Те затягивали. Бирюзовые омуты, блестевшие все сильнее, не позволяли отворачиваться. Позади хрустнула доска настила. Шепард с любопытством перегнулся через дверцу, глянул на невесту.

      – И долго ждать собирался, молокосос? Вот дочка Смитсона, погибшая первой. Вот Эва Ланг, жена ее старшего брата, уморившая скотину и призвавшая демонов себе на помощь. Так, красотка?

      Ведьма ощерилась. Наплевав на врезавшиеся в рот удила, разодрав его еще больше, ощерилась.

      – Бэнки, не дай ей умереть быстро. – Шепард потянул Дуайта за воротник. – А тебе наказание придумаю в форте. А, да.

      «Кольт» сержанта два раза грохнул, пробив ведьме колени. Та завыла, завизжала все выше и выше. Бэнки пинком отогнал Дуайта, выпуская наружу дракона из баллонов за спиной. Дракон жадно загудел, заставив ведьму голосить еще сильнее.

      Наказание Шепард придумал стандартное. Физическая подготовка два дня подряд с утра до утра. А в промежутках – заступ, и кидать навоз на свиной ферме. В полной экипировке. Дуайт не обижался, сержант поступал правильно.

      Сомнения, возникшие из-за бирюзовых глаз миз с рыжими волосами, он душил сразу. Она – ведьма, погибшая из-за собственных козней. А не из-за уродства, оказавшегося таким прекрасным.

      Бирюза глаз перестала приходить по ночам только через несколько лет. Хотя порой Дуайт хотел бы ее увидеть. Глубокую, яркую бирюзу всех трех глаз рыжей миз.

      Дуайта часто зазывали в церковь. Не один проповедник обломал зубы о глыбу нежелания Дуайта Оаху забывать своих богов. Некоторые не сдавались, пытались достучаться, докричаться, добраться до скрытой за синими линиями татуировки души. Многие потом плевали ему вслед, а он шел дальше. Рейнджер Седьмого техасского Дуайт Токомару Оаху мог себе такое позволить.

      Командор прибыл ровно в назначенное время. Без помпы, без труб войска Господня. Просто вышел из покрытого пылью джипа и пошел к десятку рейнджеров. Бывшему десятку. Пятеро из оставшихся «песчаных братьев» встали,