Проклятый граф. Татьяна Андреевна Бердникова

промахнулся, – с неподдельной досадой в голосе констатировал он, вынудив тем самым Татьяну бросить на него весьма неприязненный и недовольный взгляд.

      Между тем, Ричард, пользуясь некоторой обескураженностью своего противника, сумел каким-то чудом высвободиться из страшного захвата его лап и, метнувшись в сторону, предпринял попытку покинуть малоприятное общество хранителя памяти. Однако же, львиная лапа, резким движением придавившая волчий хвост к земле, не позволила ему этого сделать.

      Татьяна испытала мгновенный прилив совершенно противоречивых чувств. С одной стороны, хорошее отношение к Ричарду все еще жило в ее сердце, и заставляло сейчас ощущать жалость к оборотню, с другой – она внезапно почувствовала опасение за Винсента, показывающего себя сейчас просто-таки невероятно умным львом. Неужели в его голове не нашлось хоть толики этого самого ума, который помог бы хранителю памяти догадаться, что вести себя в облике хищника так уж по-человечески не стоит?

      Впрочем, надо сказать, долго задумываться девушке не пришлось. Лев, продолжающий демонстрировать чудеса разумного поведения, весьма ловко сшиб противника с ног и, перевернув его на спину, наступил огромной лапой ему на грудь, вновь вдавливая в землю. Пасть его, оказавшаяся опять в опасной близости от шеи соперника, снова разомкнулась, демонстрируя страшные зубы. Татьяна, наконец отлепившись от косяка, невольно сделала шаг вперед. Вот сейчас он высвободится, обязательно высвободится, вот уже сейчас, сейчас… В желтых волчьих глазах мелькнуло отчаяние и словно отразилось в сердце девушки. Винсент приоткрыл пасть шире, готовясь сомкнуть ее на волчьем горле, и…

      – Не надо!

      Девушка сама не поняла, кто произнес эти слова. И лишь увидев внезапно обратившиеся к ней изумленные взгляды всех присутствующих на поле боя, включая и обоих хищников, сообразила, что это сказала она сама. Чувствуя некоторое смущение от общего внимания, и в то же время ощущая странную уверенность, она решительно сделала шаг вперед, приближаясь к хозяину замка.

      – Скажи ему отпустить его!

      – Он собирался убить меня, – взгляд блондина был по-прежнему обращен к сцепившимся зверям, голос холоден как лед. Татьяна, выдохнув через нос, резко дернула собеседника за рукав, заставляя его повернуться к ней лицом.

      – Я прошу тебя его помиловать! Неужели ты не можешь выполнить это?

      Эрик молчал. Взгляд его, теперь прикованный к умоляющему лицу девушки, был на редкость серьезен и задумчив. Секунды шли, грозя смениться минутами, и Татьяне, да и, полагала она, не только ей, казалось, что она слышит звук падающих в незримой пустоте песчинок, отмеряющих мгновения времени. Наконец Эрик принял решение.

      – Отпусти его, Винсент.

      Голос блондина был сейчас ничуть не теплее, чем при произнесении предыдущей фразы, однако взгляд девушки, обращенный к нему, исполнился благодарности.

      – Спасибо, – одними губами шепнула она и, по-прежнему беспокоясь,