Храм любви. Книга вторая. Леди грёз. Виктор Девера

      «Право господина» Василий Паленов, 1874

      «Право первой ночи» Жюль-Арсен Гарнье, 1872

      Предисловие к роману

      Краткое содержание

      Сюжет романа начинает развиваться в больнице между лечащим врачом и его слепнущим пациентом, который влюбляется и в снах признается в этом ей. События проходят в снах и воспоминаниях довоенного и военного времени. Трагедия заключается в том, что в отношения любви включается осознание разности в возрасте, ревности коллеги и нетрадиционное целомудрие женщины. По ходу сюжета женщина-врач расстается со своим целомудрием ради мифического прозрения мужчины путем наложения повязки из девственной крови ему на глаза. Соединение всех этих обстоятельств ведет к трагедии.

      Читателю

      Читатель, многоуважаемый читатель, самый строгий и бескомпромиссный, только вы можете сказать, жить или не жить этому нестандартному роману. Сюжет романа составляет философско-эротическая трагедия девственной любви, рассказанная в стихах и прозе.

      Поднята, можно сказать, щепетильная тема, требующая особого раскрытия, осмысления и такта, которая потерю невинности традиционно делила жизнь девушки на «до» и «после». В настоящее время она уже становится товаром, если не привилегированным правам хозяина, как в старые времена.

      Порой кажется, и не стоило, как обычно в романах акцентировать внимания на этой теме. И что делать? Все-таки поднята, скорее к своему несчастью и разочарованию, так как чувствую шквал недовольства приличной публики. Что в романе удачно, неудачно? Вам решать.

      Примите извинение за назойливое вступление и за интимную откровенность, которой не удалось избежать по сюжету романа.

      Часть 1-я

      «Встать! Суд идет!»

      Собравшиеся встали, и когда суд уселся, все вновь сели. Прокурор зачитал обвинительное заключение. Потом дали слово потерпевшей, или скорее основной свидетельнице.

      Молодая женщина лет тридцати в черном платке, повязанном на голову как берет, стала рассказывать историю произошедшей трагедии. Конечно, она воспроизводила историю не так подробно, но подробности она и её окружение раскрывали как просто в беседах, так и следствию. Для ясности читателям все они включены в ее повествование этой истории в суде.

      – Я увидела его первый раз в стенах своей глазной больницы, – рассказывала она. – Он поднимался по лестнице. Со своим врачом из ординатуры мы обсуждали текущие проблемы по новому поступлению больных. Обратив внимание на двух симпатичных женщин в белых халатах, седовласый, но стройный мужчина пошутил:

      – Говорят, что после отбоя здесь мужчин переводят в женские палаты. Это правда?

      Я, повернув голову и с безразличием посмотрев на него, несерьезно ответила:

      – Не знаем, не знаем, а в какое отделение вас положили, у вас это может быть и правдой, но в нашем отделении одни пенсионерки. Зачем они вам?

      – Неужели ничего путного нет? А я губы раскатал, – ответил он и как будто смутился. Встретившись с моим взглядом, улыбнулся и прошел дальше. Потом опять остановился и, уже лукаво улыбаясь, обратился как будто ко мне.

      – Скажите, солнышко, а тем, кто с утра Мальвина, а к вечеру Буратино, отдельной палаты не выделяют? У меня в мужской палате по утрам бюстгальтеры будут рваться. А сны – ну просто авария: с вечера кого-то насилую, а утром в них уже рожаю.

      Моя напарница, усмехнувшись, ответила ему:

      – Не переживайте, мы это устраним и лишнее обрежем, проблем не будет. Будете как все, тем, каким поступили.

      – Вот так всегда, всех под одну гребенку, даже Змей Горыныча и Химеру в одну палату положите.

      Я помахала ему рукой в знак того, чтоб он удалился и не мешал. Он скрылся за дверью.

      Как глазной врач и хирург нашей бесплатной больницы, уже давно привыкла к разным людям, поступающим к нам на лечение. Вся наша больница была похожа на большой конвейер. Люди месяцами ждали операций, одну две недели лежали и выписывались, их места занимали другие. Ко всем им я выработала себе правило – относиться внимательно и с уважением, даже если поведение их могло показаться странным. Через мои руки прошли сотни людей, и я практически выделить и вспомнить кого-нибудь никогда не могла. Только сложность операции, которая требовала особого подхода и вызывала интерес в моей научной и практической работе, выделяла в памяти человека. Точнее, я помнила случай решения проблемы, а не самого человека, такова специфика работы каждого врача.

      К моему удивлению, мужчина, с которым мы встретились на лестнице, оказался пациентом, приписанным на лечение ко мне, и я ему должна была делать операцию. Это выяснилось, когда я зашла в ординаторскую и начала вести осмотр своих больных. Как обычно, сначала знакомилась с историей болезни, тут вновь вошел он и задал опять дурацкий вопрос:

      – Тут в одной из палат у некоторых