Серый Тюльпан. Александр Зорич

забьет в землю другую тысячу под истеричный грохот барабанов? Боги любят тонкости и тишину, боги любят слова, сказанные с чувством и вовремя. Боги любят, когда все совершается обстоятельно, а не с бухты-барахты.

      Боги любят, когда кровь проливают ради них, а не ради спорного урочища, промысла или рудника…

      В Поля Фрита не занесло бы никогда и ни за что, если б просвещенные варанские скоты именем Князя и Истины не конфисковали у него Эви, когда он следовал в абсолютно безопасный городишко Корсис (Он упоминался в «Хрониках» дважды!).

      Это произошло четыре дня назад.

      Все четыре дня Фрит тайком следовал за войском князя Занга окс Ладуя – все пытался вызволить свою лапушку, свою серую птицу, Эви.

      Звал его и свистом, и словом, и любимым его лакомством, выкладывая из земляного ореха целые пунктирные тракты, оканчивающиеся в безопасных кустах – авось заметит, поймет, вырвется. Пытался подкупить конюхов. Даже стражу пробовал усыпить.

      Но хрен там.

      Сопалатник окс Ладуя Ингар – тот самый, что затеял конфискацию, когда Фрит отказался взять за Эви предложенную баснословную цену (а затем отказался снова, когда Ингар цену удвоил) – знал толк в скакунах.

      Его было не обмануть неказистой сбруей и нечищеными боками. Челядинцы Ингара не спускали с конфискованного коня глаз – ведь гиазир Ингар выразил желание идти на нем в смертный бой!

      И что?

      В Полях погибли и сам Ингар, и окс Ладуй, и Эви. И князь, так сказать, и истина.

      А для Мелики и Гиты эта история началась вот как.

      – Недавно у нас ночевал один мужчина. Его звали Лид, – рассказывала Гита. Они сидели на бревнышке у гнилого озерца и грызли семечки. – Мама говорит, он жрец храма Элиена Звезднорожденного. Мама его всегда хвалит. Он постоянный клиент. И потом, он хорошо платит и ничего не требует.

      – Совсем ничего? – с подначкой спросила Мелика. Ей нравилось, когда Гита говорит цинично, и она использовала всякую возможность подбить Гиту на «правду жизни». Ей было интересно.

      – Ничегошечки, – Гита отрицательно замотала головой. – Ему только надо, чтобы мама его слушала. А всякие нежности – это ему не надо.

      – Он старый?

      – Не очень. Просто ему не нравятся женщины. Вообще никакие.

      – Вот дурак! – хихикнула Мелика.

      – Нет, он не дурак, – серьезно возразила Гита. – Наоборот, Лид ужасно умный! Он знает, как называются все звезды. И может говорить как иноземцы.

      – И как варвары?

      – А то! Он даже меня научил.

      – Ну тогда скажи что-нибудь по-варварски!

      Гита скорчила рожу – искривила губы, выпятила нижнюю челюсть и нахмурила брови, – она хотела походить на Куриша, варварского божка войны, свирепую рожу которого видела однажды на нагруднике случайного маминого клиента. И патетически провозгласила:

      «Гыгрыфыр фурбабыр!» А потом еще раз: «Гыгрыфыр фурбабыр!»

      Впечатленная Мелика отреагировала не сразу.

      – И что это значит? – спросила