Assassin's Creed. Последние потомки: Участь богов. Мэтью Дж. Кирби

угол, где она яростно управлялась со станком. Сначала он ничего не говорил, просто наблюдал, как ее сильные руки управлялись с челноком и трепалом. Он улыбался, глядя на ее растрепанную косу, местами распустившуюся, какой она всегда и была. Сколько он знал свою жену, она никогда не пыталась осветлить волосы с помощью щелока, как другие женщины это делали. И за это он любил и уважал ее еще больше.

      – Что ты хочешь, Эстен? – спросила она, не оборачиваясь.

      Из уголка собственного сознания Грейс улыбалась затруднительному положению, в котором оказался ее предок. Интересно, осознавал ли он всю ненадежность ситуации? Как он ответит?

      – Хочу немного пряжи, – ответил он.

      Хилья оторвалась от ткачества и повернулась к нему лицом, нахмурившись.

      – Тебе нужен кусок нитки? – уточнила она будничным тоном.

      – Да, – ответил он.

      Она подняла брови, а затем повернулась за мотком серой пряжи. Отмотав нить, она обрезала ее ножом и вручила Эстену. Он помотал головой и подставил запястье.

      – Завяжи.

      Все еще хмурая и опустившая голову от смущения, Хилья обернула нитку вокруг его запястья.

      – Сделай потуже и завяжи крепко, – попросил Эстен.

      – Для чего это? – спросила она.

      Он кивнул на станок.

      – Пока глядел, как ты ткешь, заново влюбился.

      Она завязала нитку и уселась, упершись рукой в бедро.

      – Что, сейчас?

      – Да, – он осмотрел свое запястье. – И теперь этот момент в моей памяти пойдет в бой вместе со мной. Это нить моей жизни, и только ты сможешь ее разрезать. Когда я вернусь.

      Его ответ обезоружил ее, и поза, в которой она сидела, утратила жесткость.

      – Ты воюешь за себя, Эстен. Для собственной славы и…

      – Стирбьорн вернулся, – прервал он, и хмурое выражение покинуло ее лицо. – Между Эриком и Великим вождем совсем не мелкая ссора. Стирбьорн не должен стать королем, иначе все мы будем страдать.

      Она наклонилась и дотронулась до нитки на его запястье.

      – Понятно.

      – Не хочу думать о том, как оставлю тебя…

      – Я знаю, – она положила другую руку ему на грудь. – Не волнуйся за нас. У меня есть Торгильс и Эрн. Все будет хорошо до твоего возвращения.

      – Хилья, ты…

      – Ты же вернешься, – она посмотрела прямо ему в глаза. – Правда?

      – Да, – это было единственное обещание, которое Эстен когда-либо давал, зная, что может его не сдержать. – Только к тебе.

      Он произнес это, держась за запястье.

      В этот момент их коснулась тень фигуры, ступившей на порог и загородившей свет. Это был Эрн Датчанин, напомнивший Грейс о том, что не важно, каким хорошим отцом и мужем был Эстен, не важно, насколько порядочным он был в других сферах жизни, всегда есть то, что его порочит. Однако она напомнила себе, что не должна осуждать его. И хотя она почувствовала, как злоба возвращается, воспоминание продолжилось.

      – Ты меня звал? – спросил Эрн.

      – Да, – сказал Эстен. – Сейчас принесли посох. Стирбьорн вернулся.

      – Понятно, – Эрн прошел дальше в зал. –