Красная кокарда. Джон Уаймен

старый Андрэ, служивший еще моему отцу, вошел в комнату с письмом, он увидел, что я не раздевался.

      Несомненно, до него уже дошли слухи о том, что вчера случилось. Не обращая внимания на его мрачный вид, я распечатал письмо. Подписи под ним не было, но я узнал почерк Луи.

      «Уезжайте домой и не показывайтесь на собрании. Они хотят вызвать вас на поединок один за другим. Уезжайте из Кагора немедленно, иначе вы будете убиты.»

      Вот и все. Я горько улыбнулся при виде слабости человека, который только и мог, что предупредить друга.

      – Кто принес письмо? – спросил я Андрэ.

      – Какой-то слуга, сударь.

      – Чей?

      В ответ он пробормотал, что он этого не знает. Я особенно его не расспрашивал. Андрэ помог мне переодеться и, когда я выходил из комнаты, вдруг спросил меня, в котором часу подавать лошадей.

      – Для чего? – сказал я, пристально взглянув на него.

      – Для отъезда, сударь.

      – Но я не намерен уезжать сегодня, – произнес я тоном холодного неудовольствия. – О чем ты говоришь? Мы поедем обратно завтра вечером.

      – Слушаю, сударь, – пробормотал он, продолжая возиться с моим платьем. – Но хорошо было бы уехать днем.

      – Ты прочел это письмо? – с гневом закричал я. – Кто тебе сказал…

      – Об этом знает весь город, – отвечал он, пожимая плечами. – Везде только и кричат: «Андрэ, убирайтесь поскорее с вашим барином!.. Андрэ, на твоего господина скоро наденут намордник!» Жиль подрался с одним из лакеев Гаринкура за то, что тот назвал вас глупцом. Ему разбили лицо. Что касается меня, то я уж устарел для драки. Стар я и для другого, – продолжал он с усмешкой.

      – Для чего это другого?

      – Для того, чтобы опять хоронить своего господина.

      Помолчав с минуту, я спросил его:

      – Неужели ты думаешь, что меня убьют?

      – Так говорят все в городе.

      – Послушай, Андрэ, ты ведь служил еще моему отцу. Неужто ты хочешь, чтобы я бежал отсюда?

      Он в отчаянии всплеснул руками:

      – Боже мой, я и сам не знаю, чего я хочу. Эти канальи погубят нас. Бог создал их только для того, чтобы они работали и ковыряли землю, иначе мы пропадем. И если вы за них заступаетесь…

      – Молчи, – строго сказал я. – Ты ничего не понимаешь в этом. Ступай вниз и в другой раз будь осмотрительней. Ты рассуждаешь о канальях, а ты сам кто такой?

      – Я, сударь? – воскликнул он в изумлении.

      – Да, ты.

      С минуту он смотрел на меня в полном остолбенении. Потом грустно покачал головой и вышел из комнаты. Несомненно, он был убежден, что я сошел с ума.

      Он ушел, а я не двигался с места. Покажись я сейчас на улице, я тотчас же получил бы вызов и принужден был бы драться.

      Поэтому я выжидал, когда начнется собрание; ждал в мрачной комнате наверху, терзаемый чувством одиночества. Не могу сказать, что я не ощущал искушения прибегнуть к способу, указанному Андрэ, но упорство, доставшееся мне от отца, удерживало меня на том пути, на который я встал. В