Прекрасные. Дониэль Клейтон

убедить бедняжку сделать глоток чая и провести щеткой по щеке.

      В животе все скрутилось в узел. Ее непрерывное ерзанье может испортить мое выступление. Я запаниковала. Представляя этот вечер, я не могла и подумать, что подопечная будет сопротивляться.

      – Пожалуйста, не шевелись, – попросила я.

      Дюбарри тяжело задышала в громкоговоритель. Люди затихли. Девочка замерла. Я глубоко вдохнула.

      – Ты же хочешь быть красивой?

      Взгляд ее прожег меня насквозь.

      – Мне все равно, – закричала она, и ветер подхватил ее голос.

      В толпе раздались вопли ужаса.

      – Конечно, хочешь. Все хотят, – сказала я, борясь с напряжением в голосе.

      Может быть, она сходит с ума из-за того, что была Серой так долго.

      – Возможно, все ошибаются. – Ее руки сжались в кулаки. От ее слов у меня по спине пробежали мурашки.

      Я натужно улыбнулась.

      – Что, если я пообещаю, что все получится здорово?

      Она моргнула.

      – Лучше, чем ты ожидаешь. Что-нибудь, что сделает все это стоящим. – Я обвела руками толпу.

      Девочка закусила нижнюю губу. Почтовый шар лениво вернулся к ней с чаем. Она по-прежнему не хотела его пить.

      – Не бойся. – Наши взгляды встретились. – Выпей чай.

      Шар вернулся.

      – Ну давай. Я обещаю, тебе понравится моя работа. Тебе станет лучше.

      Она потянулась к шару, но вдруг отшатнулась назад, словно он мог обжечь ее, и уставилась на меня. Я улыбнулась и жестами попросила подтянуть шар к себе. Девочка ухватила его за золотую ленту, взяла чашку и сделала глоток.

      Я внимательно рассмотрела маленькую, неприметную фигурку этого недокормленного ребенка. В ее красных глазах плескался страх. Ее тело затряслось еще сильнее.

      – Теперь возьми щетку, – нежно продолжила я.

      Она провела щеткой по щеке и оставила на коже светлую полосу, которая должна была подсказать мне цветовое решение.

      С аэростата над нашими каретами зажгли воздушные свечи. Я снова поймала свое отражение в стекле и едва заметно улыбнулась. К черту инструкции Дюбарри! Я дам этой малютке белоснежную кожу, черные волосы и губы, как бутон розы. Идея, будто ластиком, стирает все волнение.

      Я рискую разозлить Дюбарри еще сильнее, однако, если это поможет мне выделиться среди сестер, оно того стоит. Это станет незабываемым зрелищем. Должно стать.

      Я закрыла глаза и мысленно представила девочку в виде небольшой статуи. В детстве мы практиковали вторую аркану, работая краской на холсте, разминая глину на гончарном круге, придавая форму свечам, только вышедшим из чана, до тех пор, пока не стали создавать маленькие шедевры. После тринадцатого дня рождения мы начали использовать для своих экспериментов карликовых собачек, кошечек и слуг. Я наградила свою горничную, Мадлен, яркими серо-зелеными глазами, как только краснота стала проявлять себя. В четырнадцать мы подвергали трансформации малышей в детской,