Не хочу жениться!. Мария Сакрытина

еще полчаса портал не откроем – иначе эфир схлопнется. Проще уборщиков вызвать. Прикончите его.

      Василиса посмотрела на упыря. Тот оскалился.

      – Жалко, – вздохнула девушка.

      – Упыря? – изумился замдекана. За его спиной покатился со смеху толстячок, в то время как госпожа Серпентина чинно пила чай. – Дорогая моя, он уже лет десять как мертв. Подарите ему покой – и давайте с этим заканчивать!

      Василиса вздохнула.

      – Нет, ну я так не могу. Он же…

      Замдекана снова щелкнул пальцами, и упырь, обезумев, бросился на девушку.

      Дзынь! Фыр! Плюх!

      Василиса отошла, стирая грязь со штанов, а останки упыря отлетели прямо под ноги появившемуся в дверях юноше – светленького, тоненького и такого миловидного, что на раз-два с девчонкой спутаешь. Что-то в нем было от одуванчика – наверное, пушистые густые волосы. Прямо как цветочек!

      Он посмотрел на упыря, на Василису – особенно на ее сковородку. И выдал:

      – Э-э-э…

      – О, замечательно! – заявил толстячок, появляясь в дверях кабинета. – Эрик, ты удивительно вовремя. Вот, принимаем новую студентку на твой курс. Как думаешь, сдала она вступительный экзамен?

      – Э-э-э? – беспомощно протянул бедный Одуванчик.

      Василиса свирепо уставилась на него, раскручивая сковородку. Глаза Одуванчика неотступно следили за ней.

      – Ну что ты, Эрик? Будешь учить нашу прекрасную даму?

      – Ай! – сглотнул Одуванчик. И выдохнул: – А без этого никак?

      – Мой-с-с-с дорогой, – прошипела госпожа Серпентина, появляясь в коридоре и отодвигая обоих мужчин – замдекана с ректором – к стене. – Ты напиш-ш-шал программу курс-с-са?

      – Э-э-э?! – снова завелся Одуванчик.

      Василисе даже сквозь презрение стало его жалко. Чего «э-э-э»-то?

      – Вот, дорогая, познакомьтесь, – улыбнулся ректор, обращаясь к Василисе. – Это ваш будущий куратор. Он будет вести у вас практикумы.

      – И теорию неш-ш-шити, – вставила госпожа Серпентина, и Василиса уставилась на ее ноги. Точнее, на их отсутствие – вместо ног у госпожи был змеиный хвост. И начинался он еще в кабинете.

      – Но я уже веду теорию нежити у некромантов! – выпалил Одуванчик. – И у целителей! И даже у чаровниц!

      – Ты ш-ш-то-што имеешь против-с-с-с? – просвистела госпожа Серпентина.

      Одуванчик как-то сразу сник. И пролепетал:

      – Мне бы в субботу днем отгул взять…

      – Заш-ш-шем?

      – Матушка попросила…

      «Какой слизняк», – подумала Василиса и отвернулась. Слабых мужчин она презирала – а этот был еще и жалким.

      – Тогда иди-с-с-с, – разрешила госпожа Серпентина. – Я с-с-сделаю тебе с-с-сзамену… Пос-с-смотрим-с-с-с.

      – Спасибо, – вздохнул Одуванчик и, тоскливо глянув на Василису, поскорее исчез из коридора.

      – Его матушка уже третью жалобу императору подала, – словно между прочим сказал замдекана, когда дверь за Одуванчиком закрылась. – И тот обещал разобраться.

      Толстячок ректор