Синдром Кандинского. Андрей Саломатов

повтыкал иглы в наличники над остальными окнами. После этого он посмотрел в дом сквозь стекло и увидел, как колдунья выбежала из горницы в сени.

      Иван знал, где у старухи хранится лестница. Сбегав за угол, он подставил лестницу к стене дома, забрался наверх и воткнул иглу над чердачной дверцей. Затем он распахнул дверцу и увидел колдунью. Она стояла в двух метрах от него и горящими глазами смотрела на Ивана с такой ненавистью, что Иван чуть не упал вместе с лестницей вниз.

      – Не нравится?! – выдержав тяжелый взгляд, спросил он. – Погоди, это только начало.

      – Хорошо начал, – ответила старуха, – смотри, как бы плохо не кончил.

      – Не бойся, – закрывая чердак, ответил Иван, – сделаю все как надо.

      После этого он забрался на крышу, накрыл печную трубу дощечкой, а в дощечку воткнул иглу.

      – Вот теперь все в полном порядке, – сказал Иван. – Теперь и поговорим. – Он еще раз окинул деревню взглядом и, убедившись, что на раскисшей дороге никого нет, спустился с крыши.

      Дождь полил еще сильнее. Тучи так плотно закрывали небо, что казалось, будто наступил вечер. Облетевшие, промокшие деревья раскачивались словно живые и тянули свои тонкие черные пальцы к небу, моля его о передышке.

      Иван бросил лестницу под стену дома и вернулся к порогу. Дверь была открыта. В сенях, у лавки с ведрами, стояла колдунья, будто ожидая Ивана. Едва он появился, она схватила с лавки эмалированную кружку с водой и изо всей силы выплеснула в раскрытую дверь. Иван легко увернулся от воды, рассмеялся и спокойно произнес:

      – Все, бабка, ничего тебе больше не поможет. Пришел твой конец. Я буду тебе и судьей, и палачом. Иди в дом, может, успеешь помолиться.

      – Не делай этого, Иван, – ответила старуха. – Я старая, мне все равно помирать, а тебе я хочу сказать: не бери грех на душу, не твое это дело – человека смертью наказывать.

      – Гадину раздавить – это не грех, – ответил Иван. – А ты иди, иди покайся. Может, скостит тебе Господь годик-другой.

      – Как знаешь, Иван, – ответила колдунья. – Я тебя предупредила.

      Иван достал из рюкзака охотничью двустволку, присоединил приклад и вогнал в оба ствола патроны с картечью. Едва он взвел курок, как старуха бросилась в горницу и закрыла за собой дверь. Иван вошел в сени и на всякий случай воткнул еще одну иглу в притолоку над входом в горницу. Затем он нашел топор, сунул его в щель между дверью и косяком и со всей силы нажал. Задвижка оказалась слабой, шурупы сразу повылетали из старого, трухлявого дерева, и дверь распахнулась. И увидел Иван, как по горнице мечется не старуха, а большая черная кошка с зелеными горящими глазами. Кошка бросалась от подоконника к подоконнику, сбрасывая на пол цветочные горшки, какие-то коробочки, клубки шерсти и старые открытки. Она с ненавистью смотрела на Ивана, не выпуская его из виду ни на секунду.

      – Это тебе не поможет, – сказал Иван. Подняв ружье, он прицелился.

      Кошка заметалась еще сильнее, и Иван даже удивился, почему она не убегает в соседнюю комнату, дверной проем