Нападение. Андрей Курков

мы уходим на день, и в связи с этим у вас появляется возможность совершить подвиг или выполнить первое боевое задание!

      Я насторожился.

      – Вы остаетесь охранять заставу и всю границу! Вопросы есть?

      Вопросов у меня было множество, но задавать их я не решился.

      Когда на следующий день капитан и четверо пограничников покинули заставу, я, закинув автомат на плечо, впервые обошел окрестности. Удивило меня более всего то, что я не нашел ни единой тропки или дорожки. Все вокруг поросло диким лесом.

      Обойдя пару раз вокруг заставы, я вернулся в комнату и засел за шахматную доску. Пытался доиграть последнюю отложенную партию Карпова и Каспарова. Мысли работали плохо, то и дело ходил глупо, несобранно. Чтобы ходить за Каспарова, приходилось пересаживаться, так как, сидя на месте Карпова, я не мог объективно анализировать позиции.

      Неожиданно со двора донеслись крики и ржание коней.

      Не успел я подняться, как двери распахнулись и в комнату вбежал знакомый белый офицер с шашкой наголо.

      – Руки! – заорал он мне. Лицо его исказилось от ярости. – Руки! Я кому сказал!

      Ничего не соображая, я поднял руки. Офицер снял с моего плеча автомат и обыскал меня. В комнату зашли фельдфебель и еще несколько белогвардейцев с ружьями.

      – Где карты военных действий? – спросил офицер.

      – Не знаю… – пробормотал я.

      Офицер вынул из кобуры револьвер.

      – Сейчас ты все узнаешь! Лицом к стенке! К стенке! Где карты?

      – Какие? – мой голос задрожал.

      – Карты, на которых мы пили чай две недели назад! – не унимался офицер.

      – Не знаю… – ответил я.

      – Твое последнее желание? – холодно спро сил он.

      Вопрос прозвучал удивительно обыденно, словно спросили «который час?». Я подумал о своих желаниях.

      – Если можно, хотелось бы разыграть последнюю отложенную партию в шахматы…

      – Кем отложенную? – спросил офицер.

      – Карповым и Каспаровым.

      – А кто из них кто? – поинтересовался офицер.

      – Оба наши, русские… то есть советские.

      – Славно! – усмехнулся офицер. – Гражданская шахматная война! Или как ты там назвал – партия?! Ну, давай разыграем, только я – белыми.

      – Согласен! – выпалил я. – Значит, вы за Каспарова, я за Карпова.

      Фельдфебель с белогвардейцами переворачивали заставу вверх дном, а мы с офицером разыгрывали отложенную партию. Офицер очень уважал Алехина, но больше никого из шахматистов назвать не мог. Играл он послабее меня. В тот момент, когда я объявил ему, то есть Каспарову, мат, в комнату вбежал радостный фельдфебель со свернутыми картами в руках.

      – Вам мат! – объявил я.

      – К стенке! – коротко скомандовал офицер.

      Я подчинился. Офицер разложил карты на столе, выбрал нужную, потом подбежал к календарю.

      – Ну что, вашеродие? – взволнованно спросил фельдфебель.

      – Через четыре дня погибнем, – покачал головой