Призраки Черного леса. Евгений Шалашов

на стол не по часам, а когда я захочу!

      В лавке не было приказчика, стремящегося навязать ненужный товар или помочь покупателю. Но когда выбор был сделан, словно прочитав мои мысли, из мастерской явился хозяин. И почему все считают, что часовщики субтильный народ? Этого мастера – да в тяжелую бы пехоту!

      – Берете? – только и спросил он, а когда я кивнул, обозначил цену: – Десять талеров.

      Я в раздумчивости потер подбородок (надо бы обзавестись бритвой или узнать, где тут ближайшая цирюльня), мысленно взвешивая тяжесть своего кошелька. Как на грех, там звенело талеров пять, с мелочью. Видимо, придется заезжать к Мантизу и брать деньги на «обзаведение хозяйством». Часовщик расценил мои сомнения иначе.

      – Могу сбавить до восьми талеров. Крайняя цена – семь, но в этом случае до гостиницы довезете сами.

      М-да, вот об этом я тоже не думал. Представив себе, как везу на гнедом каминные часы, развеселился. Да и зачем мне часы в гостинице? Пусть везут сами, а рассчитаюсь по прибытии товара.

      – Скажите, любезный, а вы сможете доставить часы в мою усадьбу? – поинтересовался я. Уточнил: – Раньше она принадлежала Йоргенам.

      – Вы, стало быть, местный, – с неким разочарованием протянул часовщик. – Так бы сразу и сказали.

      – А что это меняет? – удивился я.

      – Если вы здешний, цена за часы – два талера.

      – Странно, – удивился я. – Обычно цены одинаковые – что для приезжих, что для местных.

      – Ну, господин рыцарь, не скажите, – засмеялся часовщик. – Местные не купят часы за четыре талера.

      Я чуть было не спросил – но вы же только что назвали другую сумму, – но тут до меня дошло, что часовщик просто заламывал цену, чтобы дать пришлому купцу возможность поторговаться. А ведь окажись у меня при себе десять талеров – купил бы и не задумался. Подобная роскошь в Швабсонии обойдется в талеров сорок, а то и больше.

      – Значит, два талера – это с доставкой? – на всякий случай поинтересовался я.

      – Ну да, – кивнул часовщик. – Усадьбу рыцаря Йоргена я знаю. Я самолично все уложу, оберну, сынишка доставит. Конечно, – замялся мастер, – вы можете сами забрать товар, но часы – хрупкая штука. И на дороге всякие оборванцы шалят, могут ограбить. – Не дожидаясь моего ответа, мастер рявкнул: – Иоганн, серого запряги!

      Я не успел спросить, мол, не боится ли мастер за ребенка, но, когда к нам вышел «сынишка», лишь уважительно крякнул. Послушный сын кивнул и отправился выполнять приказ, а папаша крикнул вслед:

      – И дубинку не забудь!

      Посмотрев на меня, часовщик виновато развел руками:

      – Он у меня непутевый, все норовит кулаком бить. Не понимает, что можно пальчики повредить.

      Я опустил взгляд на руки мастера. Ну, если эти сардельки он называет пальчиками, то я уже и не знаю… И как они с тонкой работой справляются? Чудеса. Не стал говорить, что оборванцев уже можно не опасаться, вытащил кошелек:

      – Вот деньги, а часики доставьте в усадьбу, оставите кому-нибудь из слуг.

      Приняв