Восход Черной звезды. Елена Звёздная

ошиблась.

      Вернувшись из ванной, я увидела ожидающих меня рабынь с одеждой на вытянутых руках. Одежда соответствовала пыточным нарядам моей коронации в Прайде! Проклятые гоблины, мне придется это носить?!

* * *

      Дверь открылась, являя светлый лик кесаря, когда мне заплетали волосы, дабы поместить их под полупрозрачный покров, долженствующий удерживаться золотым обручем. Платьев на мне было три: нижнее – мягкое, ласкающее кожу, легкое, белоснежное; среднее – перламутровая броня из ткани, затянувшая хуже корсета, сковывающая движения и вынуждающая держать истинно королевскую осанку, и верхнее – тончайшая дымчатая паутинка, расшитая серебряной нитью, что изображала какие-то руны. Изумительно красиво, должна признать, но катастрофически неудобно. И вот теперь мне заплетали волосы, столь туго, что казалось, кожа натянулась, а глаза заузились, но, видимо, так и следовало – чтобы ни одна волосинка не выбилась.

      К слову, кесарь также соизволил приодеться – белоснежная рубашка с воротником-cтойкой, на отогнутых уголках серебрились те же руны, что украшали мое верхнее платье, серебристые, зауженные книзу брюки, с тонким серебристым ремешком, распущенные волосы. И венец Всевластия, поразительно точно копирующий тот, что кесарь надевал на торжественные мероприятия, типа нашей свадьбы и коронации в Рассветном мире.

      – Знаешь, что меня искренне изумляет? – вопросил его бессмертие, оценивающе скользя взглядом по моему наряду.

      – Вы скажете, – резонно заметила я.

      Улыбка скользнула по тонким губам, и император ответил:

      – Ты очень верно подметила идентичность вязи рун, что украшают твое и мое одеяния. Это руна власти, нежная моя.

      Подняв руку, присмотрелась к изображению, и не удержалась:

      – Кесарь, я могу понять наличие сего атрибута, указующего на власть, на вашей одежде, однако меня откровенно удивляет роспись моего платья. Атрибут власти на уродливой человечке, чей путь без вашего покровительства составил бы карьеру от шлюхи до свинарки? – Мне было приятно вернуть ему его же слова.

      Его льдистые глаза сверкнули, на губах, определенно в качестве предупреждения, появилась ласковая улыбка.

      – Я это к тому, что меня лично в высшей степени не радует подобный наряд.

      – Привыкнешь, нежная моя, – усмехнулся он.

      В этот момент рабыни завершили плетение, и мне на голову был водружен для начала покров, а следом удерживающий его обруч. Пресветлая мать кесаря тут же поднялась из кресла, хлопнула, и передо мной заискрилось возникшее зеркало.

      Что сказать… Изображение в нем было идеально прекрасным – шикарный величественный кесарь, идеальная затянутая я. Льдистые кристаллические его глаза, абсолютно черные мои. Его мрачно-торжественное лицо, сильно мрачное и раздосадованное мое.

      Мы смотрелись парой.

      Именно парой – император и его… императрица.

      – Любопытное предположение, – иронично