Ангел с черным мечом. Гай Юлий Орловский

ты садись, – велел Михаил. – Диван не укусит, я уже проверил.

      – А укусит, – сказал Азазель серьезным голосом, – бей в морду. У меня умный интеллигентный дом, понимает только насилие.

      Обизат послушно подошла к дивану, но взглянула по дороге в окно, отшатнулась.

      – Мы где?

      – В башне, – пояснил Михаил. – Высокой. В Аду таких нет.

      Азазель сказал строго:

      – Сири, не спи. Видишь, гости из деревни? Давай на стол все готовое и натуральное. Без гэмэо и глютена. Остальное дожаришь потом. Будет невкусно – заставлю самой все съесть!

      Обизат с непониманием посмотрела на Михаила:

      – Это он… кому?

      Михаил отмахнулся:

      – Не обращай внимания. Это мир людей, здесь все сложнее и проще. Сири не демон, а умная вещь. Даже умнее здешнего хозяина.

      От противоположной стены донесся милый женский голосок:

      – Спасибо.

      Обизат дернулась, но тут же выпрямилась и застыла с ровной спиной и гордой посадкой головы. Панцирь из кожи красиво вздулся на груди двумя небольшими холмиками.

      Михаил видел, что ей все еще страшно, но девочка старается держаться с достоинством, с надеждой смотрит, как свободно передвигается в этой пугающей своим величием норе Азазель, как без всякого напряжения держится Михаил, ее повелитель, сама изо всех сил старается погасить испуг, хотя удается пока что не очень.

      Азазель взглянул на нее с насмешливой симпатией:

      – Малышка, первое, что показывают гостям, это место, где можно помыть руки.

      Она спросила с пониманием:

      – Такой ритуал?

      – Да, – ответил он, – это эвфемизм, никто их там не моет, люди всегда врут, кроме меня, как я только что доказал, зато это единственное место, где можно пописать, и никто не будет показывать пальцем. Пойдем, покажу.

      Она послушно пошла с ним, Михаил проводил их взглядом, с этим чистым, хоть и драчливым ребенком будут немалые сложности, нутром чует. У людей предчувствия рулят сильнее, чем разум, а разбираться ему, как же, повелитель и господин, с ума сойти. Это значит, он и отвечает.

      Вернулся Азазель один, Обизат пришла чуть позже, в самом деле умытенькая и посвежевшая.

      Входная дверь звякнула, предупреждая о госте, тут же распахнулась, вошел Бианакит, суровый и весь в ауре сдержанной мужской силы и готовности к бою.

      Азазель коротко обнял его, тут же развернул и толкнул в сторону кухонного стола.

      – Садись. Вино пить умеешь?

      Бианакит искренне удивился:

      – А что, его где-то учат пить? Дашь мне в ту школу рекомендацию хоть на один курс?

      Михаил сел за стол с ним рядом, из кухни мягко выкатился на резиновых колесиках загруженный столик. Обизат подпрыгнула и вскинула ладонь к плечу, где пальцы должны ухватиться за рифленую рукоять узкого меча, но отважные мужчины не обращают на столик внимания, и она опустила руку, стараясь делать это понезаметнее.

      На верхнем этаже двигающегося столика три тушки обжаренных кур, на втором блюда с рыбой, хлеб, специи и даже большая бутылка с вином.

      Азазель