.

руку их смерть, – сказал Гольст, когда они с Ворожищевым обсуждали появившиеся за последнее время факты по делу. – Что же тут все-таки – месть, корысть или еще что-нибудь?

      – Насчет мести, Владимир Георгиевич, пока не вытанцовывается. Сколько людей проверили – никто не причастен. Может, попытка ограбления?

      – Не похоже. Мешает одно обстоятельство. Убийца, как вы помните, чтобы ввести в заблуждение следствие, привязал к спусковому крючку ружья веревку. Инсценировка самоубийства…

      – Это была его ошибка, – заметил Ворожищев.

      – Конечно. А главное – эксперты указали в своем заключении: для того, чтобы выстрелить в себя, Ветрову не надо было прибегать ни к каким приспособлениям в виде веревки. Он мог нажать на спусковой крючок сам, так как легко доставал рукой. Так вот, – продолжал Гольст, – инсценировка самоубийства подготавливалась заранее. Выходит, убийца знал, где висит ружье, каким образом можно покинуть дачу незаметно. Это был если не близкий, то, во всяком случае, хорошо знакомый в доме человек.

      – Даже более того, – добавил Ворожищев. – Он был отлично осведомлен обо всем, что касалось этой семьи. Например, он знал, что Александр Карпович якобы болен шизофренией. Но ведь, кроме самых близких родных, об этом не знал никто.

      – Значит, месть отпадает. Попытка ограбления – тоже. Значит, выгода? Кто получал выгоду в результате смерти супругов Ветровых?

      – Если уж говорить о выгоде, больше всего досталось бы Борису, – сказал Ворожищев. – Квартира в городе, дача, все сбережения… Кстати, вас не смущает поведение Бориса после их смерти? Я имею в виду его активную деятельность по распродаже имущества и другие проявления меркантильности.

      – И да, и нет, – подумав, ответил Владимир Георгиевич. – Конечно, с одной стороны, слишком ретиво устраивает он свои материальные дела. А с другой… Ну, характер такой у парня. Кстати, взлелеянный отцом и матерью. Честно говоря, Борис производит неоднозначное впечатление… Карьерист, нечистоплотен в отношениях с женщинами. Но ему нельзя отказать в уме, способностях. Говорят даже – талантлив… Если он смышленый парень, пошел бы он на убийство? Ведь должен был понимать, что рано или поздно его разоблачат. И потом, в момент гибели родителей он находился в другой комнате.

      – Так утверждает Ольга Каменева, – заметил Ворожищев.

      – Есть основания не верить ей?

      – Пока нет, – пожал плечами Ворожищев. – Знаете, Владимир Георгиевич, у меня идея… Правда, сумасшедшая… А что, если это сделала Ольга?

      – Зачем?

      – Чтобы остаться полновластной хозяйкой квартиры в городе, на даче и так далее.

      – Так ведь и Борис говорит, что они были вместе, когда прозвучали выстрелы. Если мы верим Каменевой, то почему не должны верить Борису? Конечно, мы имеем право сомневаться.

      Сомневаться, искать, думать… Но категорически утверждать пока ничего нельзя.

      Буквально на следующий день после этого разговора Гольсту позвонили из милиции.

      – Владимир Георгиевич, –