Пришедшая с туманом. Лена Летняя

укусила яблоко и прожевала, прежде чем признаться:

      – Не знаю. Не помню. А тебя?

      – Как это не помнишь? – удивился бородач. Его руки, расправлявшие ткань на соломе между нами, замерли.

      Я пожала плечами.

      – Вот так. Ничего не помню. Ни кто я, ни как тут оказалась. И, честно говоря, понятия не имею, где я.

      Он долго пытливо смотрел на меня. Наверное, пытался понять, вру ли. Потом взял кусок мяса и принялся его жевать.

      – От дома тебя явно далеко занесло: говоришь с акцентом, а на этом континенте это единственный язык. За морем не бывал, не знаю.

      Я скосила глаза на темные полоски, лежащие поверх ткани. Раз он положил их между нами, то наверняка же предлагает угощаться? Осторожно взяла одну. Бородач не прореагировал, продолжал задумчиво жевать, глядя перед собой.

      – Так как тебя зовут? – повторила я свой вопрос.

      – Все зовут меня просто Охотником, – отозвался он, не поворачиваясь ко мне. – Зови и ты меня так. А я буду звать тебя Незнакомкой.

      Я кивнула, догрызая яблоко. Имена не хуже других. Во всяком случае, я не могла предложить ему другого. Он мне, видимо, тоже.

      – Что теперь с нами будет? – спросила я, потянувшись за вторым кусочком мяса.

      Охотник тяжело вздохнул и мрачно предрек:

      – Боюсь, что ничего хорошего.

      Глава 2

      У Охотника в сумке оказалась еще и фляга с водой, поэтому съев два яблока, треть мяса и запив все это, я почувствовала себя гораздо лучше. Ноги, конечно, все равно сильно мерзли, но благодаря одолженной мне куртке все было не так плохо.

      Утолив жажду и голод, я принялась осматриваться. Смотреть, правда, было особо не на что: четыре стены, одна из которых с распашными дверями, ныне надежно запертыми (я проверила), в стене напротив маленькое окошко с решеткой от непрошенных гостей (и чтобы никто не смог выбраться), куча соломы – вот и все. До окошка я толком не дотягивалась, чтобы выглянуть, поэтому происходящее за стенами нашей тюрьмы оставалось для меня только звуками и запахами.

      Когда потянуло гарью с примесью еще какого-то запаха, от которого перекручивало внутренности, я все-таки попыталась допрыгнуть и посмотреть, что происходит, но ничего не вышло. И встать тут было не на что. Я оглянулась на Охотника.

      – Не мог бы ты мне помочь? Подсадить или как-то подержать?

      – А зачем тебе? – меланхолично поинтересовался он.

      Пока я изучала место нашего заточения, надеясь найти способ выбраться, он расслабленно лежал на куче соломы, подложив под голову руки и покусывая сухую травинку. Спокойный как… В памяти не нашлось подходящего сравнения. Что немного раздражало.

      – Хочу посмотреть.

      – Не надо тебе на это смотреть.

      – Почему?

      Он недовольно вздохнул и выразительно покосился на меня.

      – Они хоронят погибших. В этих местах мертвых сжигают. Считается, что огонь очищает, освобождает души от бренной телесной оболочки и от грехов несовершенного тела.

      – О… –